каждой из них крылась смерть человека, горе семей, потерявших родных и друзей. Главное — это сдержать как можно дольше южный фронт, не дать рухнуть плотине, скреплённой только отвагой тысяч бойцов. Если рухнет эта стена из огня и стали, храбрости и самопожертвования, то полчища чудовищ переправятся через реку, и тогда…

Маршал на минуту подошёл к панорамному окну, открывающему вид на добрую половину города, и рванул ручку. Суета отдела боевого планирования осталась за спиной, в голову ударил смрад пожаров, до ушей донеслась канонада яростного сражения, под форменный китель ледяной ветер запустил свои цепкие пальцы, жадно забирая тепло у разгорячённого тела.

Бесконечные вереницы огней запрудили дороги, огненным кольцом одностороннего движения зажав северную часть города. Весь транспорт, который только удалось собрать за считанные дни, медленно втягивался в Московию, упирался в чёрную ленту реки, делал крюк по кварталам, и уходил на северо-запад, прочь от наступления чужаков. Водная артерия, словно стремясь выиграть это состязание, спрятала широкую гладь под палубами больших и малых судов, что, отчаянно сигналя друг другу, торопливо причаливали, заполнялись под завязку людьми, и в спешке уходили в фарватер. На взлётно-посадочных полосах, рулёжных дорожках и стоянках аэропорта тоже было не протолкнуться — крылатые машины взлетали и садились с опасно малыми интервалами, а с одной из полос бульдозеры, управляемые то ли отчаянно смелыми людьми, то ли киборгами, убирали ещё горящие обломки двух столкнувшихся самолётов.

А в южной половине города бушевал неистовый бой.

Полосы непроницаемой тьмы, что образовывали погасшее во многих районах освещение и дымы пожаров, перемежались с яркими, почти праздничными, фейерверками. Во все стороны летели очереди трассирующих пуль, весёлыми дорожками чертили в небе огненные следы ракеты, частые, короткие вспышки взрывов гранат и снарядов. Прямо между зданиями носились вертолёты, пуская к недалёкой земле строчки огоньков. Словно ночные мотыльки они призывно мигали навигационными огнями, то собираясь в стайки, набрасываясь на какую-то особо приглянувшуюся пилотам цель, то брызгами света разлетаясь каждый по своим делам…

— Геннадий Алексеевич!

Маршал секунду постоял спиной к своему подчинённому, с наслаждением вдыхая колючий морозный воздух, собирая волю в кулак, прежде чем снова окунуться в невероятный водоворот штабной работы, и только потом повернулся:

— Да, Евгений Фёдорович, что случилось?

Немного бледный от всего пережитого майор без лишних формальностей ответил:

— Центр обороны в кризисе, — они уже шагали к карте, и доклад был сделан на ходу. — Мы заставили врага стекать вдоль линии обороны к центру, но тут скопилось уже столько этих тварей, что дивизии тают на глазах!

Маршал Жуков замер у огромного экрана, заложив руки за спину, расправил плечи и с ледяным спокойствием заметил:

— Всё, как мы и планировали.

Штаб замер, ожидая команды на начало чудовищного светопреставления, пока командующий в последний раз прикидывал расстановку сил, своих и вражеских.

Полчища молотоголовых уже угодили в невидимый капкан, заполонив широкие улицы в деловом центре Московии, у огромной площади, из основания которой титаническими пиками рвались ввысь, задевая стрелами верхушек сыплющие снегом облака, четыре величественных небоскрёба. Ещё большие массы тварей напирали на них сзади, спеша получить своё угощение из свежего мяса. Весь этот невообразимый океан кроваво-красного цвета уже захлестнул целые районы, выбросив далеко в стороны жадные щупальца, разорвавшие во многих местах оборону дивизий, полков, батальонов.

— Не совсем то, на что мы рассчитывали, — заметил маршал, нахмурив брови. — Предполагалось, что в ловушке окажется минимум вдвое больше монстров, но медлить больше нельзя — ещё полчаса, и линия защиты рухнет.

Он обернулся к генералу сапёрных войск:

— Дмитрий Игнатьевич! Командуйте! «Каменный дождь»!

Колонна эволэков отходила. Вымотанные тяжёлым боем, многие уже не могли поддерживать собственный наступательный порыв — пропустив через себя боль и смерть множества врагов, они едва могли мыслить и принимать здравые решения. Их мутило, выворачивала наизнанку рвота, и, сбившись в плотную кучу, они просто брели друг за другом, закрываясь капюшонами от снега, что ветер бросал им в лица.

Бойцы и слабые эмпаты, выжавшие себя до капли в ментальных атаках, ощетинились во все стороны стволами, свинцом прокладывая дорогу. Мирра, Диолея, Лассава и Нариола шагали в первой шеренге, Лис в последней, следя за тем, чтобы никто из смертельно уставших соратников не отстал. Над странным воинством всё так же гордо реял флаг, вселяя в души уверенность и гордость за совершённый подвиг. Враг не прошёл, не упал стяг, не втоптали в кровавый снег лапы чудовищ Вечный Цветок!

Но, это была только их победа, маленькая, очень важная, один из кирпичиков, из которых и сложилась надёжная стена. Там, за широкой гладью вскрытой ледоколами реки, невообразимое число людей, целый город, получили шанс вырваться из кровавого ада. Это и была их цель, их боевая задача, и они всё сделали: выстояли, выдержали, не побежали. Но надо отходить.

По параллельным улицам, освещая дорогу фарами и прожекторами, пробиваясь сквозь засады и стычки, двигались сильно поредевшие войска. Маршал принял единственно правильное решение — спрямить линию фронта, ведь успех, что в обороне, что в наступлении, зависит в немалой степени от плотности огневых средств и живой силы. Если есть высокая плотность, то можно или остановить врага, или, наоборот, прорвать его оборону. Если нет войск в достатке, то будет поражение — хоть защищайся, хоть наступай, а итог один…

У Лиса кружилась голова, но он старался, как мог, помогать стрелкам, поливая раскалённым дождём тварей, если у тех только хватало мужества приблизиться. Но, к счастью, таковых было немного, хотя улицы, здания, подземелья техногенного панциря, сковавшего землю, были полны опасностей. Эволэки устроили врагу хорошее кровопускание, и пришельцы держались в сторонке, сами убирались с пути. Особо непонятливых останавливали пули, с небольшими стаями прекрасно расправлялись зенитчики, просто сметая с мостовых атакующих, превращая целые этажи зданий в кровавое месиво из ошмётков плоти, обломков мебели, клочков тканей.

Военный лидер поторапливал своих подруг и товарищей, и, превозмогая усталость, эволэки нестройной, но плотной колонной трусцой бежали вперёд — потери были, но только у прикрытия из спецназа, да и то терпимые. Понимая, что большинство соратников просто не смогут применить свои способности ещё раз, Элан жаждал только одного — как можно скорее достичь мостов через реку. Они действительно сделали всё, что могли, и, хрипя, спотыкаясь и падая, поднимаясь на ноги, подхватывая под руки обессиленных друзей, бежали вперёд, надеясь успеть, но не успели…

Невиданная даже в самые пышные праздники канонада стихла, съёжилась испуганно, когда в самом сердце города громыхнули невероятной силы взрывы, выбросив из-под четырёх высоченных небоскрёбов столбы пламени. Зарево выхватило гордых исполинов целиком, до