Отсчитываю удары сердца.

—Нет,— говорю на третьем. Слишком быстрый ответ подозрителен. Как и слишком затянувшийся.— Я… мои…— краснею против воли, но тем лучше.— Мои… дни были… недавно.

Если он способен почуять, понять, что я в положении, то сейчас уличит в обмане. Мне страшно, я отворачиваюсь, отвожу взгляд, впрочем, странно ожидать от напуганной девушки, что она станет смотреть прямо в глаза собеседнику, что не зальется румянцем, отвечая на вопросы столь интимные, личные. Пытаюсь дышать ровно, успокоиться хоть немного — Нордан может почувствовать мой ужас, вернуться и сделать что-нибудь непоправимое.

—Что ж, надеюсь, так и есть на самом деле. В любом случае скоро мы узнаем это наверняка.— Мужчина выпрямился.— Мы готовы сделать тебе щедрое предложение, девочка. Как и положено молодой неискушенной леди, ты вряд ли предполагаешь всю оставшуюся жизнь ублажать двоих мужчин, которые повидали достаточно, чтобы вскоре устать от тебя. Твоя юная прелесть увянет, твоя новизна уступит место неизбежному пресыщению. Наш яд продлит твою жизнь, но не поставит на один уровень с нами. И в большинстве своем редко какой мужчина согласится делить женщину с другим. Возможно, недолго, в порядке эксперимента, в поиске новых ощущений, но не всю жизнь. Поэтому оставь Дрэйка, забудь о нем, не ищи встреч. Для постельных утех и любовной лжи у тебя будет Нордан, тем более он так старательно, трогательно тебя опекает. Мы совьем вам гнездышко, разумеется, на достаточном расстоянии от Дрэйка, чтобы ваша связь его не тревожила. Вы можете играться сколько вам заблагорассудится, но, если ты не соврала и действительно еще не беременна, мы проследим, чтобы так оставалось и впредь. Можете изображать влюбленную пару, можете даже пожениться по местным обычаям — ты все равно когда-нибудь умрешь, и брачные обеты потеряют силу. Пусть Нордан поверит в сказку, им же придуманную.

Действительно щедрое предложение.

Слишком щедрое, чтобы быть правдой.

—Вы… вы нас отпустите? Меня и Норда?— не верю. Они не могут просто взять и дать Нордану свободу.

—Мы сохраним твою жизнь и, соответственно, жизнь двоих наших собратьев. Мы дадим тебе возможность прожить эту жизнь без забот, не думая о завтрашнем дне, о безопасности, о насущном хлебе. Ты не будешь ни в чем нуждаться до своего последнего дня, у тебя будет красивый дом, выполняющая любой твой каприз прислуга, наряды, драгоценности, деньги, все, что пожелаешь. Новое имя, титул, возможность вести светскую жизнь, если захочешь, или путешествовать. Нордан рядом. В сущности, нам все равно, кто за ним станет приглядывать, ты или Дрэйк, лишь бы Нордан не делал ничего, что может повредить нам или нашим планам.

Придуманная сказка. Вместо цепи при Дрэйке — вольер со мной. Клетка, в которой нас обоих запрут, прикрывая картонными деревьями стены, создавая из декораций иллюзию свободы.

—Приглядывать?— Я решилась поднять голову, посмотреть на Рейнхарта.

—Разумеется.— Мужчина улыбался, благожелательно, ласково почти. Но взгляд холодный, скользкий. И мне кажется, будто моей кожи касается влажная чуть чешуя, будто меня медленно, уверенно оплетает огромная змея, готовая в любой момент сжать кольца смертельным захватом.— Ты станешь приглядывать за нашим непутевым собратом, будешь говорить ему то, что скажем мы, и тогда, когда мы сочтем нужным. Ничего сложного в этом нет, особенно для хорошенькой девушки, но мы наймем соответствующего специалиста, вернее, специалистку, которая обучит тебя всем женским хитростям и уловкам, в постели в том числе.

—А… Дрэйк?

—С Дрэйком мы разберемся сами, это не твоя забота, но не беспокойся, нам он нужен живым и здравомыслящим в гораздо большей степени, чем тебе. Равно как тебя не должно волновать, что станет с Норданом после твоей смерти — он нам тоже нужен живым, остальное тебя не касается. Впрочем, по ту сторону грани тебе уже будет все равно, не так ли?— улыбка обернулась вдруг мимолетной ядовитой усмешкой и исчезла. Рейнхарт неожиданно развел руки, и я вздрогнула.— Вот видишь, совсем и не больно, верно? Подумай до вечера, только хорошенько подумай.

—А если я… откажусь? Вы сами сказали, что… что не убьете меня.

—Есть масса других способов склонить человека к необходимому решению, но не думаю, что такой милой, наивной деточке стоит о них знать. Да и зачем сразу переходить к грязным методам, когда можно цивилизованно договориться? Доброго дня, леди Айшель. С нетерпением жду вечера.— Мужчина кивнул на прощание, развернулся и вышел из столовой.

Из коридора донеслись голоса, а я сжалась на стуле, все еще ощущая незримые змеиные кольца вокруг себя, чувствуя, как холод на коже собирается внутри, отдаваясь морозом в кончиках пальцев.

Неужели Рейнхарт ждет, что я соглашусь добровольно? Неужели считает, что я поверю в реальность нарисованной им картины? Счастливая беззаботная жизнь, дом, прислуга, наряды. Нордан рядом со мной, и мы притворимся, будто мы семья, будто мы не живем с разрешения и по указке братства. И какой срок отпущен этой красивой подделке? Год, два, десять? Неделя?

—Котенок?— Нордан вошел в столовую, приблизился ко мне. Склонился, коснулся подбородка, поворачивая мое лицо к себе. Всмотрелся встревожено.— Все в порядке? Что он тебе наговорил?

—Все в порядке. Он действительно не причинил мне вреда,— физического.— Я могу подняться к себе?

—Конечно.

Нордан проводил меня в мою комнату, вопреки правилам и обыкновению воспользовавшись лестницей для прислуги. Наверное, гость в холле, разговаривает с Дрэйком. И я сообразила вдруг, что Рейнхарт беседовал со мной. С Дрэйком — в коридоре возле спальни, в столовой перед нашим приходом, сейчас. Но с Норданом перебросился всего лишь несколькими фразами и наедине они не оставались.

В спальне я сняла туфли, забралась на кровать и закуталась в одеяло в попытке согреться. Нордан сел рядом со мной на край постели, обнял. Несколько минут спустя через открытое окно донесся стук двери парадного входа. Нордан повернул голову к окну, нахмурился, прислушиваясь напряженно. Еще минута-другая, и мужчина отвернулся медленно, неохотно, словно ожидая в любой момент нападения.

Слова Рейнхарта полны пустых обещаний, едких оскорблений, сдерживаемой тщательно ненависти. Не ко мне лично, но к другим служительницам Серебряной, чьи тени, отблеск он видел во мне. И все же среди комьев брошенной им грязи я нахожу нечто ценное, радующее теплом.

—Норд.— Я положила голову на плечо мужчине.— Скорее всего, будет девочка.

—Уверена?— Нордан коснулся губами моих волос, прижимая крепче к себе.

—Девять из десяти. Рейнхарт сказал, что у нас… у жриц Серебряной рождаются девочки в девяти случаях из десяти.

—Назови ее красивым и нежным именем.

—Разве мы не будем выбирать имя вместе?— не будем. Но я глупо, иррационально пытаюсь поверить в несбыточное.

—Я рассчитываю на твой хороший вкус. У меня он не блещет изысканностью,— понимаю по голосу, что Нордан улыбается.