Марьяна как ни в чём не бывало пересекла комнату, стащила кусок яблока у Дарины из-под носа и устроилась рядом с Сашкой, с любопытством заглядывая ему через плечо.

Евгений на мгновение застыл, его обычно бледное лицо вспыхнуло лихорадочным румянцем, а глаза наоборот будто покрылись инеем. Парень скомкал листик в руке и швырнул его в урну.

— Как раз этим и занимался. — будто промежду прочим сообщил он. — Нашёл работу, устроился в порт, грузчиком. Конечно физически будет очень тяжело, но мне пойдёт только на пользу.

Парень скинул с себя строгий пиджак, закатал рукава рубашки и полез в стол за тетрадями.

— Опять к Веронике намылился? — спросил Мишка, поглядывая на эти сборы через плечо.

— Да, она ждет. — кивнул друг. — Не задался у Вероники курс, надо девушке помочь.

Евгений собрал учебные принадлежности и вышел из комнаты.

Друзья переглянулись.

— Фью-фью… — просвистела Дарина и покрутила пальцем у виска, высказывая своё отношение к Женькиным причуда.

— «Физическая работа», «мне на пользу»… — передразнила Марья. — Какая там польза, у него ручки как спички, плечики, словно девичьи, его же ящиком раздавит!

— Не раздавит, Женька худосочный, но сильный, даже меня завалить может. — утешил Михаил. — А вообще с ним правда что-то не так. Стоило мне перебеситься, как Жека у нас захандрил. К Веронике этой своей бегает, будто любовь у них неземная.

— Любовь? — встрепенулась Марьяна.

— Да какая там любовь? — Даря только махнула рукой. — У Вероники упрямство, она гештальт закрыть не может, а Женька от дури к ней бегает и надежды даёт. Сами разберутся! Пошли лучше на кухню, к плите я тебя, конечно не пущу, но хоть научить попытаюсь.

Марьяна покорно выскользнула в коридор вслед за подругой.

— Это какая любовь, Гелка! — Марьяна расхаживала по кухне в доме Ангелины и все никак не могла успокоиться. — «Спасибо Господи, за её руки, которые передо мной лежат»! Насколько он эту бабу обожает, если до таких образов дошёл!

После посиделок в общаге Марья так и не смогла найти душевного покоя, поэтому пошла к единственному человеку, который мог её понять — к Ангелине. Гелка только хитро прищурившись наблюдала за беснующийся подругой, прокручивая в голове какую-то известную только ей мысль.

— «Спасибо Господи за те мгновения, в которых чувствую её тепло». — продолжила цитировать заученный наизусть текст Марьяна. — Какой он чувствительный, наш Евгений, даже притронуться не решается, на расстояние тепло чувствует!

Маря посмотрела на подругу в ожидании реакции, но Гела только закинула голову и громко позвала:

— Вадим!!!

— Да, моё сокровище! — откликнулся Вадик из кабинета.

— Тут Женька какой-то барышне стихи посвящает. — сообщила Гелка.

— Это вполне ожидаемо. — ни капли не удивился парень. — Наш Евгений всегда был романтиком.

— А ты мне не просвещаешь! — капризно надула губки Ангелина.

— Зато я оплачиваю тебе третье по счёту платье и чиню, все что сломала. — Вадим как всегда был невозмутим и циничен.

— Тьху ты, сухарь на материальном зацикленный! — посетовала девушка. — Никакой романтики от него не дождёшься, только зажиматься в подъездах умеет!

Впрочем, разочарованной Ангелина не выглядела, её самой больше нравился именно такой тип отношений — без лишних заморочек и сантиментов.

— «Спасибо за бесценные мгновения, спасибо за мой сладкий Рай и тихий Ад». — никак не могла угомониться Марьяша. — Представляешь какие глубокие чувства? Рядом с ней он чувствует себя как в Раю, а без неё плохо, словно попал в Ад!

— Представляю, представляю, только чего ты так переполошилась? — вдруг спросила Ангелина, пристально глядя на подругу. — Уж не сама ли на Женьку претендуешь?

— Я? С ума сошла? — искренне удивилась Марьяна. — Это же Евге-ений! — девушка мечтательно протянула имя друга. — Он интеллигентный, умный, лощённый. Ты же сама знаешь его — всегда вежливый, всегда спокойный, всегда в выглаженной рубашечке, всегда всё по полочкам. Зачем ему я, посмотри! — Марьяка красноречиво указала на свои широкие джинсы и мятую рубаху в клетку.

— При чём здесь это? Не за внешность любят. — Гела только пожала плечами.

— Так у меня и внутри бардак! — Марька качнула головой и задумчиво посмотрела в окно. — Я неуверенная, противоречивая, сама не знаю чего хочу от этой жизни, иногда годами не могу ни на что решиться, а иногда рублю с плеча и творю всякую фигню на право и налево. — Марьяна развела руками, будто полностью признавая своё несовершенство.

— И что с того? — Гела обняла подругу. — Все мы не идеальны, но это же не мешает нам любить друг друга. Не знаю о влюбленности, но симпатию к тебе Женька испытывал точно, помнишь, как на Новый Год ухаживал?

— Помню. — кивнула Марья. — Только я тогда испугалась его напора и с перепугу сама отстранила. — девушка выглядела расстроенной.

— Так ведь можно всё вернуть! — тут же нашла выход неугомонная Ангелина.

— Как? — Марька даже разозлилась немного на глупое предложение. — Он теперь в другую влюблён, стихи ей посвящает, да такие, что у меня мурашки по коже от них бегут. Хотя… — девушка на миг задумалась. — может даже и к лучшему, сама посуди, ну какая мы с ним пара?

— Марька… — Ангелина с подозрением посмотрела на подругу. — Ты чего-то не договариваешь! Тебе ведь самой Женька нравится!

Что было, то было. Марьяна даже не стала отрицать столь очевидные вещи, она ведь и сама давно хотела поговорить с кем-нибудь о столь некстати возникших чувствах.

— Понимаешь, — горячо забормотала Марьяша, глядя прямо Гелке в глаза. — до меня ведь и до самой доходит, что у этих чувств нет никакого будущего. Говорила себе «Остановись, Марьяна, остановись», а толку? Сначала, когда только познакомились, мне просто смотреть на него нравилось, какой он весь из себя красивый, педантичный. Аккуратный, будто не человек вовсе. Потом я на деталях залипать стала — глаза эти ледяные, волосы всегда зачёсанные, выражения лица непроницаемое, морщинки у глаз, когда всё-таки соизволит улыбнуться по-настоящему, пальцы длинные узловатые, Боже, я с ума схожу, когда смотрю как он за компьютером работает! Ну а дальше хуже — я поняла, что влюбилась. Долго не хотела признаваться, но против фактов не попрёшь. Начала ревновать, когда он с тобой или с Глашкой долго разговаривал, когда Веронику в комнате увидела, чуть под землю от отчаяния не провалилась! Меня же в тот момент только кровать Женькина спасла, я на неё легла и растаяла. До сих пор таю, каждый раз, когда на ней лежу. Это такой кайф, осознавать, что я сейчас прикасаюсь к тому месту, к которому пол часа назад прикасался он!

Гелка только присвистнула от таких откровений.

— Нихрена же у тебя самообладание! — уважительно хмыкнула она. — Ведь ни разу себя не выдала, если б не этот дурацкий стих, я бы в жизни не догадалась.