В одной из немногочисленных разрешенных для осмотра туристами пещере показывают поразительные наскальные рисунки древних аборигенов. Даже не верится, что они высечены столетия назад!

Цветные, тематические, вразумительные. Как объясняют гиды, здесь была школа и детям объясняли функции мужчин и женщин в общине: мужчины на символических рисунках занимаются охотой, рыболовством, добычей пропитания, строительством жилища. Женщины — домом и детьми. Очень все разумно было у доисторических людей!

Иногда приходит мысль, что мы с цивилизацией выплеснули что-то ценное. Особенно в наше трагическое время, когда убивают, и не за пропитание, а за идеологические расхождения. Правильно ли развивается цивилизованное общество?

Несколько дней спустя в культурном центре аборигенов для туристов за большие бабки молодые голые (только в татуировках и набедренных повязках) люди плясали, пели и учили кидать бумеранг. Меня, сидевшую от вечной дурацкой любознательности в первом ряду, выбрали за активность, и один абориген вывел меня за руку на сооруженную из камней и палок сцену. Там я с ними конвульсивно дергалась, повторяя звуки «кака-пока-кураку» и задыхаясь от запаха пота и животного мира.

Хочется верить, что они не только развлекают туристов, но и учатся в школе.

Так что Австралия — страна, где в глубинке живут аборигены, почему-то пропущенные эволюцией человека.

Неандертальцы существуют — замечено сегодняшней наукой, и, кажется, я их повидала.

И существуют всего в трех часах лета современными летательными машинами; они соседствуют с высочайшей культурной и оберегающей природу цивилизацией на участках, заселенных бывшими каторжниками…

Впечатлили оригинальностью, являющейся обыденностью для местного населения, пляжи курортной зоны Австралии (Керн).

Пустынный пляж побережья Тихого океана с хорошим мелким ласковым песком и серой мутной водой. Но только крохотный участочек пляжа, выделенный как маленький садок — огороженный мелкой сеткой кусочек воды, — единственное разрешенное для купания место.

А перед ним — знаки на стенде, обозначающие опасности, подстерегающие на пляже: крокодилы и ядовитые медузы!

А вода теплая до удивления. Но страшно и не хочется входить даже в огороженный садок.

Прелесть пляжа дополнилась необычностью на околопляжной ресторанной аллее из огромных деревьев.

Появившись там вечером в поисках ресторанчика около моря-океана, мы обратили внимание на громкий гомон птиц и даже на секунду с трудом затихли, прервав наш женский щебет, желая насладиться птичьими голосами, необычно резкими и какими-то скандальными.

Попугайчики, решили мы. Или птичий гомон, с помощью которого пернатые желают друг другу спокойной ночи.

А светлым днем, увидев знаки и прочувствовав опасности купания, добавили себе порцию удовольствия, не только услышав, но и увидев тех самых «птичек» величиной с хорошую ворону — тучами летавших, резко звучащих, прыгающих и ползающих по стволам деревьев, роняющих экскременты, представьте себе, черных летучих мышей!

Которые, почему-то активны и днем, а не только ночью.

Курорт как-то не приглянулся, и огромный бассейн в отеле, покрытый подвесным тентом от солнца, а может, и от падающего мышиного дерьма, стал отличной заменой пляжу.

Насчет ресторанов могу засвидетельствовать — невероятно вкусную и свежую морскую живность подавали приготовленную любым способом и просто великолепно декорированную на тарелке.

Московские девочки оценили: «Ну, какова подача материала!»

Поездка в страны, где время в сравнении с Нью-Йорком на 16 часов впереди, где сезоны года, а также день и ночь поменялись местами, где вода утекает против часовой стрелки, где живы и активны гейзеры, водопады и вулканы, где жили людоеды и до сих пор живут неандертальцы, где местами угнездилась высочайшая цивилизация с приветливым отличным туристическим сервисом, принесла огромное удовольствие и массу интереснейших впечатлений.

За полмесяца путешествия — десять перелетов и неисчислимое количество переездов и пеших километров.

Масса эмоций — от восторга до жути.

Мы целовались с маленькими кенгуру, с сонными коалу, индейцами Маори.

Нас трогали руками аборигены и толкали огромные рыбы, когда мы «сноркали» на Большом Барьерном рифе, нам улыбались акулы в двадцатисантиметровой близости, в огороженном крепкой сеткой маленькой части большого Тихого океана. Там, предварительно нарядив в блестящие облегающие костюмы с капюшонами от ядовитых медуз и рыб и маски, нас, туристов, окунали в море.

Мы плескались, искали подводную живность, и вдруг стая разновеликих рыб и рыбищ потоком бросилась куда-то в одном направлении, сметая всех и вся в кучу, больно толкаясь очень тугими рыбьими телами.

Я увидела страшную улыбающуюся пасть метровой, даже крупнее, рыбины, похожей на акулу. Чудище неслось прямо мне в лицо — я заорала, чуть не захлебнувшись, выскочила на плаву на поверхность и завопила уже в воздух: акула!

В ответ ребята у входа в морской бассейн, огороженный сеткой, закричали: «Не бойтесь! Она своя!»

Оказывается, был час кормления, и рыба, боясь пропустить «халяву», стремглав неслась к людям-кормильцам, сметая на пути людей — созерцателей их жизнедеятельности. Необычная картина!

Езжайте в Новую Зеландию и Австралию! Не пожалеете.

Глава 7

Город Карловы Вары — историческое название Карлсбад — основан несколько столетий тому назад.

В переводе: Кипяток Карла.

Водный курорт в горнолесной местности. Похожее на длинное узкое блюдо, раскинувшееся на дне неглубокого ущелья.

Городок Карловы Вары интересно расположен: с использованием рельефа местности красиво спускается с горок. Здания роскошные, с цветными деталями и яркими черепичными крышами. Глаз радуется.

Его называют также городом королей.

Существует легенда.

1358 год, Богемия. Стая охотничьих собак преследовала лань, которую ранил охотник. Казалось, олениха испускала последний вздох, убегая от собак и охотника, но она прыгнула в маленькое озерцо, покрытое паром, и, словно набравшись новых сил, выскочила из воды и довольно легко убежала от преследователей. Удивленный охотник (а это был именно Карл IV, король Богемии и император Священной Римской империи) остановился у источника отпить воды, и, к его удивлению, она оказалась едва не кипятком. Впоследствии