— Стреляйте! — крикнул Бабур.

Но лучникам мешал развернуться лес; несколько удачных стрел, уже на излете, попали в слона, но не причинили его шкуре никакого заметного вреда, а стрелки из ружей пока высекали искры из кремня, поджигали фитили, наводили свои тяжелые орудия… Лал Кумар оказался недосягаемым для них.

— Раненых нукеров на арбу, лошадей добить! — приказал Бабур. — Негодяй должен, должен получить по заслугам! Взять его в кольцо! В обход леса, быстро!

Безнадежная затея! Кругом заросли и болота…

— Хиндубек, теперь вы будете нашим проводником!

— Служу вам верой и правдой, повелитель!

К вечеру Хиндубек вывел войско в просторную зеленую долину. Безмерно устав, Бабур велел поставить тут свой шатер, всем отдыхать. Вскоре появились незадачливые преследователи Лала Кумара: одежда их была разодрана в клочья, кони обляпаны грязью, сами они едва держались в седлах…

Утром к стоянке Бабура подошел небольшой — человек пятьдесят — отряд Давлат-хана и Дилавар-хана; они пришли из Лахора, чтобы выразить Бабуру преданность и повиновение. Был отдан приказ стражам пропустить лахорцев в лагерь, но к себе Бабур допустил только Дилавар-хана. Усадил его среди своих самых влиятельных беков, обменялся обычными вежливыми приветствиями. Наконец спросил прямо и резко.

— Уважаемый, почему ваш отец, ко юрою я ночи тал чуть менее отца своего, нарушил договор и С1упил на стезю вражды? Зачем он точит меч против нас?

Дилавар-хан ответил столь же прямо:

— Повелитель, отца сбил с пути мой брат Гази хая, Он запугал отца: если, мол, сюда придет чужое войско, мы лишимся Лахора. Шах Бабур, говорил он, га кой же нам враг, как и Ибрагим Лоди!

— И седовласый Давлат-хан посылает нам обманщика проводника, чтобы мы задохнулись в дремучем лесу, так?

— Не так, повелитель. Об этом подлом умысле мой отец не ведает. Это дело рук Гази-хана. Иначе отец не явился бы сюда сам… Он там, у входа в ваш шатер, он ждет… Отец не хочет кровопролития, поверьте, он надеется на ваше милосердие к Лахору… и ко всем нам. повелитель.

— Его достойны вы, только вы, уважаемый Дила вар! Отец же ваш… понесет наказание, и сие будет лишь справедливо. Наказывать врагов и поддерживать друзей завещал нам пророк, не так ли? — Бабур обернулся к начальнику стражи: —В последнее время Давлат-хан, говорят, ходит сразу с двумя саблями на боку А ну, полюбуемся на них и мы… Введите его сюда, с его саблями на… надлежащем месте.

Двое богатырей нукеров почти внесли белобородого Давлат-хана в шатер, стиснув запястья рук старика. Он тщился вырваться, дергался всем телом, и две длинные сабли, повешенные ему на шею, качались и стукались одна о другую. Беки приглушенно засмеялись. Давлат-хан, прямо глядя на Бабура, возмущенно закричал:

— Я не взят в плен, я пришел к вам сам! По своей воле! И вижу вероломство ваше! И жестокость!

— Кто говорит о вероломстве? — повысил голос Бабур. — Вы хотели вероломно расправиться с Хиндубеком, а он ведь прибыл к вам послом от меня!.. Кого толкал в пропасть лесных болот Гази-хан, и чей он сын, и с чьего ведома он действовал? Нас хотели погубить! И хотели этого вы! К беспощадным и мы беспощадны!.. — Бабур остановился на миг. — Эй, визирь, взять этого человека и вместе с семьей выслать в Бхиру. Держать его там в крепости Милват! Лахор обойдется без него!

Растерянно и ослабело Давлат-хан опустился наземь: ноги не держали его больше. Нукеры поволокли лахорского эмира к выходу. А два других охранника быстро, словно из-под земли выросли, встали за спиной поднявшегося было с места Дилавар-хана…

2

Давно прошла осень, на исход пошла зима, а деревья стояли в зеленом наряде. Необозримо просторны долины Индии и прекрасны в любое время года!

Бабур медленно, осторожно продвигался вдоль Джамны по направлению к Дели. Остановился для решительной битвы в Панипате, это — примерно в пятидесяти верстах к северу от столицы султаната. А со стороны Агры быстро вел сюда огромное свое войско (сто тысяч!) и боевых слонов Ибрагим Лоди. В прошлом году у порога Дели ему посчастливилось разбить сорокатысячное войско Олам-хана, Дилавар-хана и других своих «местных» врагов. У Бабура сейчас в наличии не более двенадцати тысяч воинов. Огромное численное превосходство делийского султана страшило не одного Бабурова бека. Среди беков шептались: в случае поражения все погибнем в необозримых чужих просторах, никто не спрячет, нет надежд на спасение. Но были и другие голоса. Многие возлагали надежды на боевой опыт и полководческий талант Бабура и, конечно, на пушки и ружья усты Аликула: такого оружия нет у Ибрагима. Тахир — теперь он был постоянно близок к бекской верхушке — знал, что пушками и ружьями Бабур намеревался отбить атаку боевых слонов, которые обычно решали исход битв в Индии и которых не имелось в его войске.

Между городом Панипат и рекой Джамной нашли подходящее место — отсюда удобно было вести огненную стрельбу. Полукольцом поставили арбы — все, что имели, все семьсот, — накрепко соединив их прочными арканами, свитыми из бычьих кож. Впереди арб и в узких разрывах меж ними поставили не пробиваемые для стрел щиты.

У Бабура было еще время подготовиться к битве — с тем, чтобы диктовать потом ее ход, а не подчиняться воле противника.

Пушкари и ружейные стрелки упражнялись в своем искусстве. Готовилась и хитрость, арбы стояли на склоне холма, и, чтоб они сами по себе не скатились, под колеса им вставили деревянные упоры, и вот Бабур, с холма руководя маневрами, отдает приказ убрать одновременно все упоры; он хотел добиться того, чтобы в нужный миг будущего боя все арбы двинулись вперед и вниз одной тяжелой цепью.

Тахир поскакал в самый дальний конец цепочки повозок передать приказ полководца. Пешие воины, пушкари, ружейные высекатели огня — все приготовились. Аликул — тоже с высокого, всем видного места — махнул рукой:

— Клинья — долой! Арбы — вперед!

Но общего равномерного движения не получилось: одни арбы не сразу сдвинулись с места, другие поскакали вниз в одиночку (кое-где порвались кожаные арканы). Цепь кривилась, пошла зигзагами, опрокидывая толстые, железом схваченные щиты.

— Стой! — новый приказ Бабура. — Все повторить! И повторять, уста Аликулбек, пока не добьетесь, что ни один аркан не порвется и ни один щит не опрокинется.

Обливаясь потом, воины поволокли арбы по склону вверх, на прежнее место.

Иные нукеры пытались увильнуть от тяжелой работы, но десятники нещадно ругали и даже били ленивцев.

— Во время ученья нукеров не жалеть, — таков был строгий приказ Бабура, — иначе в бою