Вскоре они уже мчались к берегам Дартана.

Бухта, которую они нашли, была, с точки зрения Раладана, не самым подходящим местом: она слабо защищала от ветра и почти не защищала от волн. Выбора, однако, у них не было.

«Сейлу», крепко вцепившуюся в дно якорями, подбрасывали волны, переваливая с носа на корму. Вода унесла одну из шлюпок со средней палубы, пока, однако, серьезных повреждений не было. Изящный корабль пренебрежительно, почти с презрением, противостоял морю. Команда была начеку, готовая действовать немедленно, лишь только возникнет такая необходимость.

Усилившуюся качку хуже всего переносил Таменат. Раладан постоянно находился рядом со стариком. В очередной раз он убеждался, что громбелардский мудрец-Посланник не обязательно должен быть каким-то удивительным существом, в любых условиях излучающим могущество, благородство и силу. Это был просто человек. Обычно несколько шутливый, даже грубоватый, сейчас тяжко страдающий от морской болезни, день ото дня же предававшийся своему любимому занятию, которое было ничем не лучше и не хуже любого другого. Обязанностью солдата было уметь воевать, обязанностью моряка — плавать по морям; обязанностью же Посланника — понимать Шернь. И не более того. Наверняка понимание Шерни давало доступ к силам, которые могли быть использованы во многих обстоятельствах; в конце концов, именно Шернь правила миром. Однако теперь Раладан понимал, сколь забавным, по существу, кажется именование Посланника магом или, в некоторых краях Шерера, почти отождествление его с неким чародеем.

— Разве ты не можешь сделать так, господин, — наконец спросил он, видя смертельную бледность старика, — чтобы страдания твои были не столь тяжки?

Тот слабо улыбнулся:

— Могу, капитан, и притом одним лишь словом. Вернее, мог бы… Но моя сила, так же как и сила каждого среди Посланников, проистекает из понимания Шерни. Нам известно могущество Полос, и именно потому мы знаем, когда можно и нужно его использовать. Капитан, если бы тебе дана была власть над ветрами, ты всегда призывал бы их, каждый раз, когда нужно было бы задуть свечку?

Раладан кивнул в знак того, что мысль старика ему понятна.

— Так что не удивляйся, что я не использую силу Полос для такой ерунды, как мое недомогание. Если бы мне предстояло от него умереть, будь уверен, я не колебался бы ни мгновения, и Шернь простила бы мне обращение к Полосам.

— Буря не должна долго продлиться, — сказал капитан. — В это время года штормы на Дартанском море обычно довольно внезапны, но кратковременны.

— Хорошо бы! — пробормотал Таменат, уже не бледный, но совершенно зеленый. — Дай-ка мне, братец, эту лоханку и лучше проваливай, поскольку помочь все равно не можешь… а зачем тебе смотреть, как благородный мудрец блюет с усердием, недостойным его почтенного возраста… Ну, проваливай…

Раладан исполнил его просьбу.

Как и предвидел капитан, уже к утру буря начала утихать, а к полудню погода улучшилась настолько, что можно было продолжать рейс. Раладан, однако, не спешил. Повреждения, которые можно было исправить уже в открытом море, он решил устранить немедленно, не снимаясь с якоря. Отправляться решили только утром следующего дня. Всех это несколько удивило, особенно Давародена и Бохеда, которые видели, как он торопился до этого. Правда, день, потраченный в Дурном Крае, значил несравненно больше, чем день, потраченный за его пределами, но все же… Тем более что якорь не подняли и утром. Капитан потребовал сначала разыскать унесенную волнами шлюпку (от которой могла остаться в лучшем случае болтающаяся где-то у берега груда поломанных досок), затем — пополнить запасы питьевой воды (в которой, собственно, не было недостатка, хотя, конечно, вкус у нее был не слишком приятный, как у любой воды, которую долго держали в одном сосуде). Моряки, хотя и несколько удивленные, отнеслись к предложению сойти на берег с радостью, — в конце концов, не они командовали кораблем, а спешить им было некуда. Еще большую радость проявлял Таменат.

Шлюпка отчалила от борта «Сейлы» около полудня. В ней сидели Раладан, Таменат и Давароден, остальную часть экипажа составляли матросы.

Давароден, с недавнего времени решивший ничему не удивляться и ни о чем не спрашивать, изредка бросал взгляды на молчаливого, погруженного в размышления капитана. Раладан, держа румпель, в глубокой задумчивости смотрел на берег, то возникавший над носом лодки, то снова исчезавший под его краем, по мере того как волны поднимали их и опускали. Раз-другой он озабоченно оглянулся на «Сейлу».

Давароден, вооруженный как всегда, то есть с мечом на боку, арбалетом под мышкой и шлемом под другой, был не единственным человеком в шлюпке, имевшим при себе оружие: у Тамената, одетого в свою серую мантию, был пояс с мечом, крепко затянутый на талии. Это подчеркивало необычную ширину плеч Посланника; Давароден подумал, что этот однорукий мудрец наверняка сумел бы справиться с двумя его солдатами, и притом безо всяких Формул и прочих штучек с Шернью.

Матросы подняли весла. Шлюпка еще немного проплыла по инерции, затем заскрежетала о дно. Гребцы выпрыгнули на мелководье и потащили ее к берегу. Раладан и Посланник почти не замочили ног.

Моряки привязали лодку и двинулись вдоль берега. Ясно было, что унесенную волнами шлюпку они не найдут; но раз капитан приказал искать…

— Это Дартан, не безлюдная пустыня, — сказал Раладан, оглядываясь по сторонам. — Думаю, где-то поблизости должна быть какая-нибудь деревня.

— Наверняка, — кивнул Давароден. — Поищем?

Капитан кивнул в ответ.

Где-то невдалеке послышался стук копыт. Давароден тут же надел шлем и взял наизготовку оружие. Вскоре из-за песчаных холмов донеслось фырканье коня, а в следующее мгновение на поросшем травой бархане появился силуэт всадника, державшего под уздцы вьючную лошадь. Раладан побледнел так, что стоявший рядом Давароден принял это за внезапный приступ слабости и хотел его поддержать. Однако тут же он остолбенел сам… ибо узнал девушку, которую видел связанной, с кляпом во рту, на Берегу Висельников…

Девушка закричала. Раладан бросился к ней.

Они бежали навстречу друг другу: он карабкался по сыпучему песку на холм, она, оскальзываясь на склоне, спешила к нему. Он заключил ее в объятия, они покатились по песку, но тут же поднялись, стоя на коленях и держась за руки. Множество чувств охватило Раладана: он боялся поверить, что она снова его нашла (или, может быть, он ее, каким-то чудесным образом?); он хотел просить у нее прощения за то, что отдал ее в руки той, боялся вновь услышать из ее уст враждебные слова, искал во взгляде признаки безумия, которое так недавно заполняло ее душу без остатка… Она поняла обуревающие его сомнения, ибо, не отвечая ни на один из невысказанных вопросов, внезапно поцеловала его, со слезами на глазах, прямо в лицо, где-то между носом и небритой щекой, погрузила его ладони в свои волосы и крепко прижала.

Таменат и Давароден переглянулись, потом снова посмотрели на них; арбалетчик почувствовал странный комок в горле. Повернувшись, он пошел к самому берегу моря, туда, где волны омывали песок, посмотрел в сторону «Сейлы», а потом снова вернулся к капитану и девушке. Они все еще стояли на коленях, лицом к лицу, что-то говоря друг другу, о чем-то спрашивая…