— И это всё равно не даст стопроцентного объединения. — Сеченов уныло покачал головой. — Мы обманем СССР, Европу, быть может даже всю. Частично Китай и Индию. Возможно, Японию: японцы жадны до знаний — скорее всего, вступят почти все… Но на этом всё. Остальные нам доверяют слабо или не доверяют вовсе. США к нам настроены враждебно, в Африке и вовсе царит позавчерашний век…

— США падут, как только мы запустим «Атомное сердце»! — решительно заявил механический голос. — Главный противник будет побеждён! Остальных переловят роботы и воткнут в «Коллектив 2.0», не спрашивая мнения дремучих дикарей!

— Будет много крови, Харитон, — угрюмо заявил Сеченов. — Я не хочу крови. Я хочу объединить людей, а не истребить.

— Ну так действуй тогда, а не сиди в кручине и печали, как красна девица! — возмутился механический голос. — Убеждай! Агитируй! Пропагандируй! Пусть они придут в «Коллектив 2.0» сами! Под любыми предлогами, лишь бы дело не дошло до крови! Что ты сидишь-то?!

— Ты прав, — Сеченов встрепенулся. — Тут ты прав безусловно! Необходимо действовать! Людям нужно дать мотивацию!

— А мне нужно дать нормальный голос! — напомнил ему Захаров. — Сколько ещё я буду говорить словно механический болванчик?!

— Извини, Харитон, завтра же этим займусь, — пообещал Сеченов.

— Сегодня! — настоял Захаров. — Займись этим сегодня! Знаю я твоё «завтра»! Сколько мне пришлось в ванне просидеть, пока до тебя дошло?!

— Но кто же знал-то?! — принялся отбиваться Сеченов. — Я был уверен, что ты погиб! Тебя растворил агрессивный образец! Это уже потом я выяснил, что нейрополимер максимальной волновой мощности растворяет органику, поглощая содержащуюся в ней информацию. Обычные виды нейрополимера безвредны. Вот я и решил, что опасен только твой первичный образец…

— Мой первичный образец агрессивно реагирует на входящее волновое излучение, — уточнил Захаров. — Твой конечный нейрополимер более совершенен, но он точно так же растворит тебя, если ты в него упадёшь целиком.

— К счастью, падать в него мне не придётся. — Сеченов перевёл взгляд в дальний угол лаборатории, где в мощном стеклянном аквариуме неподвижно стояло подобие человеческой фигуры, сформированное из идеально прозрачного, словно чистейшее стекло, желе. — Он будет ходить на ногах в вертикальном положении. Позже, когда он научится делать свою поверхность более-менее прочной, с ним можно будет даже обниматься… В пределах разумного, разумеется.

— Угу, — ехидно отреагировал механический голос. — Я со своим уже обнялся!

— Это уникальный случай! — не согласился Сеченов. — Твой образец агрессивен, он враждебно относится ко всему, в том числе к другим нейрополимерам. Поэтому второго такого нет и больше не будет. Как только я смог уплотнить информацию, которой, собственно говоря, ты являешься на данный момент, в нескольких кубических сантиметрах агрессивного образца, всё остальное стало ненужным и было уничтожено.

— Мог бы оставить немного про запас, — укорил его механический голос. — Вдруг мне потребуется новый носитель?

— Как только я найду способ перенести тебя в конечный нейрополимер, у тебя будет бесконечный объём носителя!

— Нет уж, мне пока и здесь хорошо! — отказался Захаров. — Высший нейрополимер в момент формирования приобретает волновые свойства, идентичные волновым свойствам мозга того человека, который, собственно, его и создал. Иными словами, высший уровень доступа с абсолютными полномочиями внутри Массива может быть только у того, кто создал высший нейрополимер, этот Массив образующий! В этом своём маленьком Массиве я — полноправный хозяин, царь и бог! Даже ты не сможешь получить полный доступ к моим данным! А в твоём безграничном Массиве богом будешь ты! Потому что весь конечный нейрополимер растиражирован с начального сгустка, созданного тобой.

— Я не стремлюсь быть ни богом, ни властелином, — отмахнулся Сеченов. — Я хочу объединить людей в общество равных и уникальных возможностей. Как только я найду способ скоммутировать тебя без потерь с Массивом, ты получишь максимальные полномочия из возможных.

— Угу, — поддел его Захаров. — Вместе с целой толпой кремлёвских крыс!

— Если хочешь, можешь оставаться в своём единоличном мини-Массиве внутри этой перчатки, — не стал спорить Сеченов. — Или в любом другом месте, перемещу куда захочешь. Полномочия в «Коллективе 2.0» у тебя действительно будут почти максимальные, в точности как у кремлёвских чинуш, но в отличие от них ты будешь недосягаем, если пожелаешь закрыться в собственном мини-Массиве. Но я искренне надеюсь, что до этого не дойдёт! Если мы успеем вырастить главный коннектор к назначенному сроку, то я заставлю всех этих чинуш забыть о своих эгоцентрических амбициях!

— Вот это другое дело! — одобрила перчатка. — А теперь вставай, и пошли к Челомею делать мне нормальный голос. И позаботься о том, чтобы никто обо мне не узнал, особенно КГБ! Мне ещё интриг, похищений и прочих шпионских игр тут только не хватает. Я предпочитаю появиться, когда придёт время.

Февраль 1954 г. Москва, Кремль, правительственное совещание у Хрущёва

Сидящие за длинным переговорным столом члены правительства и высшие партийные лидеры изучали предоставленные Сеченовым документы, выведенные на сенсорные экраны рабочих мест. Широкий выдвижной экран, встроенный в поверхность стола, имелся напротив каждого занятого кресла и в неактивном положении являлся частью столешницы, будучи перевёрнут рабочей плоскостью вниз. Задняя панель экрана была выполнена из тщательно отшлифованного и залакированного красного дерева, идеально сливаясь с остальной столешницей. Молотов находил это удобным и не лишённым вкуса, поэтому предпочитал на подобных заседаниях садиться самым последним, чтобы иметь доступ не только к активированному рабочему месту, но и к соседнему деактивированному. На нём можно было держать карандаш и пару листов бумаги на всякий случай. Старая школа требовала старых приёмов, и орудовать стилусом по сенсорной поверхности Молотов не любил, хотя перед телекамерами никогда не чурался этого делать.

— Ваша программа, товарищ Сеченов, — восседающий во главе стола Хрущёв буравил академика глазами, — была нами тщательно изучена и досконально рассмотрена. По итогам чего возникло несколько кардинальных вопросов.

— Я постараюсь объяснить всё максимально понятным и доступным языком, уважаемые товарищи, — пообещал Сеченов.

— Насколько буквально надо понимать вот этот ваш термин? — Хрущёв вчитался в нужные строки: — «Полимерная вакцинация, далее П-Вакцинация, не только наделит простого человека способностью стать частью всеобщей сети, но и позволит ему обрести любые знания и умения, этой сети доступные».

— Это надо понимать абсолютно буквально. — Сеченов подошёл к встроенной в стену электронной доске, взял стилус и принялся чертить простенькую схему, давая пояснения по ходу составления рисунка, одновременно возникающего на доске и экране каждого рабочего места: — Если быть предельно точным, то экосистема «Коллектив 2.0» не является сетью. Сеть состоит из множества ячеек, в которых находится та или иная информация. Но, в силу обилия как информации, так и ячеек, обычный человек, зашедший в сеть, сам по себе ничего не получает.