Они прошли через сад, и Светорада рассмеялась, узнав, что он обнаружил их детский лаз. Потом протиснулась между бревнами за своим рындой (он ведь все равно оставался ее охранником – так чего ей было опасаться?), и он подхватил ее, заключил в объятия. Они опять целовались, пока их не отвлекла какая-то возня в кустах – слабый стон, быстрый игривый шепоток.

– Ты ведь говорил, что вокруг терема не решатся ходить? – прошептала Светорада Стеме, когда они, прячась, присели в кустах.

– А леший их знает!

И Стема, к удовольствию Светорады, вдруг зычно прикрикнул, будто теремной страж: мол, кто там балует! Потом они тихо прыскали в кулак, слыша треск кустов и чьи-то быстро удаляющиеся шаги.

На самом деле Стема был несколько обеспокоен тем, что гуляющие осмеливаются от Озерков добираться даже сюда. Не хватало еще, чтобы их с княжной кто-нибудь увидел! Тогда мало ли что… И он стал уводить девушку, прячась за деревьями, прислушиваясь к каждому подозрительному звуку. Только когда они отошли на достаточное расстояние, когда Стема понял, что так далеко даже те, кто ищут в ночи цветок папоротника, не зайдут, он позволил себе выйти на тропинку и пойти быстрее.

Светорада наивно спрашивала, известно ли ему, как выглядит загадочный цветок? Он не отвечал, и она стала хныкать, что ей неприятно в мокром лесу, что поршни ее совсем отсырели. Тогда Стема остановился и принялся ее целовать. Шепнул на ушко:

– А ведь клялась, что на край света готова идти.

И она опять послушно шла следом, прижимаясь к нему при всякой заминке.

– Да ты никак ведешь меня к княжескому дубу? – сообразила, наконец, княжна.

– Догадливая, касаточка.

– Фу, не зови меня, как нянька Текла. Стемушка, а если она проснется и хватится меня? Успеем ли мы вернуться, пока наш уход не заметят?

И так как он промолчал, она пожала в темноте ему руку.

– Пусть все будет, как ты захочешь. Только это для меня главное.

Стема остановился резко, будто налетев на невидимую преграду. Несколько раз глубоко и сильно втянул воздух. Не поддаваться! Эта избалованная княжна просто выдумывает, что пошла бы за ним, простым стрелком, бросив все, чем щедро одарила ее судьба, – знатную семью, самого завидного на Руси жениха, власть над людьми, жизнь в богатстве и довольстве. Она сама не ведает, что несет. И даже то, что она ему предложила… Чтобы он при ней, при княгине, в полюбовниках состоял… Для него это было бы губительно. Именно для него, а не для защищенной силой Смоленска Светорады. Так что для чувств у них есть только эта ночь… Была. И Стема поднял голову к плавно клонившейся к лесу луне. Надо поторопиться. Чтобы потом раз и навсегда отделаться от любовного наваждения купальской ночи!

Княжеский дуб выплыл перед ними на широкой поляне этаким кудрявым богатырем. В обхват – и пятерым не осилить. Весь в дуплах и наростах, он расходился наверху несколькими мощными ветвями. Одна из них когда-то рухнула, лежала с обломанными засохшими сучьями поперек поляны. На ней некогда удобно было сидеть князю, когда сюда стекались лесные кривичи на суд.

– Садись тут и жди! – приказал Стема. Сам же вышел из тени на слабо освещенную лунным светом поляну, прошелся, смахивая ночную влагу с трав. Потом, встав посередине поляны, приложил руки ко рту и пронзительно прокричал совой.

– Ишь, как ловко получается у тебя, – заметила Светорада, послушно усевшись на указанное место. В ее голосе не было никакого страха. И только когда Стема повторил совиный крик-вопль еще дважды, Светорада удивленно спросила, отчего это он так разошелся? И где обещанное диво?

– А вот и оно, – ответил Стема, когда почти рядом в лесу ответно и пронзительно захохотал филин.

Из зарослей показался человек. Вышел почти беззвучно, не было ни треска ветвей, ни шороха шагов. В начавшем клубиться тумане он казался почти призраком – могучий, высокий и странно тихий. Его и впрямь можно было принять за призрак, если бы вскоре за ним не появились силуэты еще троих. Все были в доспехах и шлемах, лица едва угадывались в темноте. Но Светорада вдруг узнала первого.

– Гуннар? О светлые боги! Откуда ты здесь, ясень стали?

Она обратилась к нему по-варяжски. Растерянно наблюдала, как он подходит. Лицо Гуннара оставалось в тени, но его взгляд Светорада ощущала так, будто он касался ее. И вдруг замерла. Скорчилась, стараясь изо всех сил подавить странную одышку, вызванную внезапным испугом. Еле смогла проговорить:

– Ты не должен тут быть. Уходи!

– Только с тобой, моя дивная береза ожерелий.

Ей стало еще страшнее, хотя, казалось, такое уже невозможно. И тогда она поглядела туда, где стоял Стема, – ее защитник и охранник, ее любовь, ее надежда…

Он отвернулся. Поднял голову к небу, встряхнул волосами. И что-то в его решительной отстраненности, в том, как он стоял, расставив ноги, будто так ему легче выстоять, чувствовалось такое, что Светорада поняла – он ей не помощник.

Девушка медленно поднялась и, как во сне, пошла к Стеме, глянула в глаза, а потом с силой ударила по лицу.

Он даже отступил на шаг, волосы закрыли глаза. Где-то в стороне засмеялись пришедшие с Гуннаром варяги. Но их смех тут же оборвался, когда Светорада вдруг стремительно кинулась прочь.

Они догнали ее быстро. Гуннар успел зажать княжне рот, когда та попыталась закричать. Охнул, когда она укусила его за руку, но едва она вновь зашумела, прикрыл ладонью ей рот.

И как же отбивалась и рвалась маленькая Смоленская княжна! Четверым варягам не просто было с ней справиться. Но они все же одолели. Скрутили, заткнули рот кляпом, стали опутывать веревками.

– Не сделайте ей больно, – предупредил Гуннар на удивление спокойным голосом. – Как-никак это ваша будущая госпожа.

Потом они вернулись на поляну, где по-прежнему неподвижно стоял Стема.

Гуннар шел к нему сквозь наплывающий туман, а парень смотрел не столько на него, сколько на его людей, тащивших связанную и вырывающуюся княжну. И только когда силуэт Гуннара закрыл ему обзор, взглянул на высокого варяга. Сказал на варяжском:

– Я выполнил то, что пообещал, Гуннар Хмурый.

Тот кивнул.

– Ты хорошо справился с поручением, Стемид Стрелок. И мой долг отблагодарить тебя. Отныне ты будешь достойным хирдманном в моей дружине и вместе с нами уйдешь за море. Ты готов?

Стема молчал лишь мгновение. В самом деле, зачем ему колебаться, ведь пути назад все равно нет. И разве он не мечтал всегда стать вольным викингом и ходить в дальние походы в поисках удачи и славы?

– Ты честный человек, Гуннар. Ты держишь слово. Я почту за честь служить тебе.

– Тогда идем, – только и сказал Гуннар и, сделав приглашающий жест, отправился вслед за своими варягами.

Стема пошел следом.