Союзники действительно были потрясены после Шампобера, Монмирайля и Шато - Тьерри, а после новой победы Наполеона 14 февраля при селении Вошан их потрясение уже приближалось к панике. В битве при Вошане Наполеон разгромил еще два союзных корпуса - прусский (генерала, графа и будущего фельдмаршала Ф. Г. Клейста) и русский (генерала П. М. Капцевича) - под общим командованием Г. Л. Блюхера. Здесь почти полностью была уничтожена прусская дивизия графа Г. Э. К. Цитена (тоже ставшего позднее фельдмаршалом!) и взят в плен русский генерал князь А. П. Урусов, причем союзники потеряли, по разным данным, от 6 до 9 тыс., а французы - всего лишь 500 - 600 человек[1286]. «Невозможно было, - восклицал М. И. Богданович, - одержать больших успехов с меньшими потерями!»[1287]

Союзное командование на время потеряло способность ориентироваться в столь злосчастном для него круговороте боевых действий. «Наполеон был вездесущ и страшен, - вспоминал российский генерал от инфантерии (эмигрант из Франции) граф А. Ф. Ланжерон. - Он бил нас всех, одного за другим. Мы боялись его дерзких замыслов, быстроты его маршей, его головоломных комбинаций. Едва составишь план, он его уже разгадал»[1288]. «Он будто в кармане носил войско свое» и «птицей летал между Сеной и Марной», - в таких выражениях отзывались о наполеоновских маршах 1814 г. современники и будущие историки[1289].

Секрет блестящих успехов Наполеона в той самой трудной для него кампании с чисто военной точки зрения был прост: он использовал разбросанность полчищ союзников быстрыми маневрами и неожиданными ударами. Но делал он это так искусно, что сам был горд результатами, похожими на его феерические победы 1796 - 1797 гг. в Италии, и после Бошана даже воскликнул: «Я опять надел свои сапоги итальянской кампании!»[1290]

Лагерь шестой коалиции снова, уже в который раз, поддался растерянности и был под угрозой раскола. Только Александр I сохранял твердость духа. «Я не заключу мира, пока Наполеон останется на престоле!» - повторял он в те дни[1291]. Но даже его советники (князь П. М. Волконский, граф К. В. Нессельроде, барон К. Ф. Толь) склонялись к миру. Государственный секретарь А. С. Шишков, заблаговременно составивший для царя манифест о взятии Парижа, теперь «едва не разорвал оный, полагая, что никогда сего не сбудется»[1292]. Франц I, Фридрих - Вильгельм III и главнокомандующий союзными войсками Шварценберг вырвали у царя согласие вновь предложить Наполеону мир на условиях его отказа «от территориальных приобретений, сделанных после 1792 г.» Такое предложение коалиционеры датировали 17 февраля[1293].

Тем временем - именно 17 и 18 февраля - Наполеон одержал еще две победы над союзными войсками. 17-го, при Мормане, он наголову разбил авангард Главной армии союзников под командованием генерал-лейтенанта графа П. П. фон дер Палена[1294] и австрийского фельдмаршала - лейтенанта И. А. Хардегга. Союзники потеряли до 4 тыс., французы - около 800 человек[1295]. На следующий день, в сражении при Монтеро, жертвой мести Наполеона стал его бывший союзник (даже соратник по русскому походу 1812 г.), а теперь изменивший ему враг, кронпринц Вильгельм Вюртембергский, который командовал собственным, сформированным из подданных Вюртемберга, корпусом.

По воспоминаниям генерала графа Ф. П. Сегюра, французы сражались при Монтеро с мстительной яростью: «...эти вюртембержцы, наши вчерашние союзники, внезапно ставшие нашими злейшими врагами, заслужили свое несчастье - им отплатили сполна!»[1296] «Наполеон лично руководил этим боем, - вспоминал тот же Сегюр. - . Видели даже, как он слезал с лошади и неоднократно сам наводил орудия! Он старался принудить к молчанию вражеские пушки. Вначале наши артиллеристы ворчали, недовольные тем, что он подвергает себя такой опасности, они умоляли его удалиться. “Не бойтесь, друзья, мои, - весело отвечал им Наполеон. - Ядро, которое убьет меня, еще не отлито”»[1297]. Вюртембержцы потеряли здесь, по данным разных источников, от 5 до 7 тыс. человек, французы - от 2 до 2,5 тыс.[1298]

Можно понять, почему Наполеон после двух новых побед не спешил принимать условия мира, которые он месяцем раньше уже отверг как «гнусные». «Чтобы Франция после меня стала меньше, чем до меня? - возмущался он. - Никогда!»

Видя неуверенность коалиции, Наполеон вознамерился расстроить ее новыми ударами. 7 марта при селении Краон он разбил русский корпус генерала графа М. С. Воронцова[1299] (в этом сражении погибли генерал С. Н. Ланской и - почти на глазах у отца - сын одного из друзей Александра I по Негласному комитету П. А. Строганова: ему ядром оторвало голову). Для Наполеона это была победа (он преследовал Воронцова до ночной темноты на протяжении 15 км), но, как заметил Андре Кастело, «победа пиррова»: впервые с начала кампании 1814 г. Наполеон потерял людей больше, чем его побежденный противник (русские - 5 тыс., французы - 5400)[1300].