Таким образом, соваться в оживленную гавань явно не стоило. Разумнее было – несмотря на то что оба страдали от жажды и вообще здорово вымотались – обойти остров на веслах и пристать где-нибудь в безлюдном месте. Грести договорились по очереди. По пути они прошли мимо рыбачьего судна, к которому пристал баркас террористов, – прошли на расстоянии в несколько сот метров, стараясь не глядеть в его сторону. Впрочем, Марлон и Чонгор все равно бы ничего толком не увидели. За окнами рубки можно было разглядеть двоих, еще двое торчали на палубе перед кормовой надстройкой, но в целом ничто не выдавало, что на судне есть кто-нибудь помимо обычных рыбаков.

Покуда они поочередно гребли, огибая остров, стало ясно, что по форме он напоминает собачью кость: покрытые темной растительностью холмы с концов, седловина с поселком посередине. Остров был вытянут примерно в направлении север – юг, и судно террористов стояло на якоре в южной части гавани, где ряды пришвартованных друг к другу суденышек смыкались с плавучими рыбными садками. По мере того как лодка продвигалась дальше на юг, поселок внезапно исчез, сменившись унылой и голой местностью. Бурые осадочные пласты уходили в воду, заросшие внизу желтоватыми суккулентами, а выше – шершавым ковром темно-зеленой тропической растительности. Чонгор отметил удививший его факт, что в Китае есть страшно перенаселенные места и совсем необитаемые, но нет промежуточных. Марлон удивился, что кого-то это удивляет. Если в каком-то месте можно жить, его заселят до отказа, а если нет, так там никого и не будет.

Чонгор догадался, что вся беда здесь – в наклоне пластов, относительно пологом, так что каменистые мели уходят далеко в море, превращая его в опасную ловушку для судов, но не достаточно пологом, чтобы у воды можно было что-нибудь строить. Даже на веслах с мучительно медленной скоростью они минут за пять из места, где их видели десять тысяч глаз, попали туда, где их не видел практически никто. Более плотные слои песчаника острыми рифами выдавались в море, между ними в глубоких расщелинах лежала тень, выше поднимался горный склон, лишенный всяких следов человеческого присутствия, если не считать радиовышки на вершине.

Еще через полчаса стало ясно, что они обогнули южную оконечность острова. Между холмами на юге и на севере, как брезент между кольями, было натянуто побережье – совершенно ровный (если не считать редких окатанных камней, разбросанных россыпью там и сям) песчаный пляж, намытый морским течением за мысом, который они только что обогнули. Дальше начинались дюны, поросшие кустиками с ярко-желтыми цветами и засыпанные разнообразным мусором. Фоном служили крыши невысоких домиков – того же самого поселка, единственного на острове, только с восточной стороны.

Лодку вытащили на замусоренный песок и оставили среди валунов, где она будет менее заметна. Чонгор сел в тени одного из них, закрылся зонтиком и стал ждать, надеясь, что Марлон будет ходить недолго и за это время никто не поинтересуется, что он здесь делает. Марлон ушел с тонкой пачкой денег из сумки Иванова и вернулся с двумя упаковками питьевой воды и несколькими стаканами доширака. Лапша немного остыла, но все равно показалась Чонгору невероятно вкусной. Марлон уже поел, поэтому сел за весла и начал грести, пока Чонгор набивал брюхо. Огибая южную оконечность в первый раз, они приметили несколько расщелин: коридоров метра в два шириной, промытых морем в древних напластованиях. В одну из таких щелей они завели лодку и позволили волне протолкнуть ее вперед, пока киль не заскреб о гальку и мусор. Здесь было прохладно, и от уютного сознания безопасности обоих потянуло в сон, но они не давали друг другу уснуть, пока пища не переварилась и сонливость не прошла. Тогда Марлон вскарабкался по камням и снова на время исчез.

Чонгор проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо. Небо над ним было сумеречно-синим.

– Судно движется, – объявил Марлон.

Чонгор все еще осваивался с мыслью, что он действительно здесь и все это не было дурным сном.

– К Сямыню?

– Нет, к нам!

Шел отлив, так что им пришлось вылезти и несколько метров толкать лодку до более глубокой воды. Затем, упираясь руками в стены, они вытолкнули ее туда, где уже можно было орудовать веслами, и тут Чонгор увидел судно: оно шло прямо перед ними, в нескольких сотнях метров от носа лодки, направляясь к темной, восточной части островка. Судна поменьше – с дырой от такси на грузовой палубе – видно не было.

Разумеется, речи не могло быть о том, чтобы догнать его на веслах. Чонгор думал, что судно выйдет в открытое море и пропадет из виду, однако оно остановилось напротив восточного берега и пробыло там довольно долго – за это время они успели вдвое сократить разрыв. Тут их до полусмерти напугало суденышко поменьше – точная копия баркаса, на который съехали такси и микроавтобус. Оно показалось из-за северной оконечности острова и подошло к тому, что стояло напротив берега. Марлон и Чонгор в это время из-за всех сил гребли под укрытие скал. Уже стемнело, и у них были все шансы остаться незамеченными, если только не наглеть и не подходить слишком близко.

Прошел час. По звукам и голосам было ясно, что с рыбачьего судна на баркас что-то перегружают. Потом баркас включил двигатели, взял курс на юг – надо думать, к Сямыню – и довольно быстро исчез за оконечностью острова.

Чуть позже рыбачье судно тоже двинулось к югу, самым тихим ходом, вероятно экономя горючее. К тому времени Марлон и Чонгор снова выгребли на открытую воду, оказавшись теперь прямо у него на пути.

* * *

Баркас с Зулой, Джонсом и людьми Джонса прошел обратным курсом между Сямынем и Гуланъюй, но сразу за паромными причалами шкипер сбросил ход и свернул к темной полосе у набережной. Чуть ближе в неверном свете далеких городских огней стали видны обшарпанные пирсы, у которых стояли мелкие суденышки самого разнообразного вида. На одном пирсе ждало такси. К машине прислонилась темная фигура, обозначенная голубым экраном мобильника и прыгающей красной звездочкой сигареты.

Кроме шкипера, Джонса и Зулы, на баркасе было еще шесть человек. Двое из них выбрались на пирс и закрепили швартовы, затем подошли к ожидающему такси.

Зула сошла с баркаса, следуя, как велено, в шаге от Джонса. Оба сели на заднее сиденье. Окна были тонированные, совершенно непрозрачные снаружи, как в той машине, на которой ехали утром.

Один из боевиков бодро забрался в багажник, еще двое втиснулись на заднее сиденье вместе в Зулой и Джонсом, четвертый сел рядом с водителем. Двое остались на баркасе.

Такси двинулось к небоскребу, где у русских была база. Боевики задавали вопросы, Джонс переводил их на английский, потом переводил ответы Зулы на арабский. Боевиков интересовали очень конкретные вещи: запасные выходы, посты охраны, устройство подземного гаража. Расспросы заняли больше времени, чем сама поездка, так что такси объехало квартал несколько раз, прежде чем люди Джонса удовлетворили свое любопытство.

Наконец машина подкатила к входу, перед которым, давным-давно, Зула, Питер, Чонгор и русские сели в микроавтобус Цянь Юйси.