Пока Адам стоял и ждал, ему показалось, что жизнь станции вдруг остановилась, как во сне. Нестройный топот идущих ног, ждущие поезда пассажиры, встречи, расставания, грохот, хлопанье дверей купе, магазины и кафе за его спиной, далекий шум города — все стушевалось. Дэлглиш стоял под величественным сводом крыши, и будто не было никого, кроме них двоих — его самого и далекой женской фигуры.

Сердце Адама подпрыгнуло. Эмма шла к нему. Потом она побежала. Они встретились, и Адам взял ее протянутые руки в свои. Эмма взглянула ему в лицо, и он увидел, что ее глаза полны слез.

— Любимая, тебе еще нужно время?

— Какое время! Ответ — да, да, да!

Адам не взял ее на руки, не поцеловал. Для этих первых дивных ласк они нуждались в уединении. Он довольствовался ее ладонями в своих руках, пока бьющий в нем ключ не отозвался в каждой вене. Тогда восторгу стало тесно, и Адам захохотал — откинув голову и торжествуя победу!

Теперь и она засмеялась:

— Что за место для предложения! Правда, могло быть и хуже. На том же Кингс-кросс. — Посмотрев на часы, Эмма добавила: — Адам, поезд уходит через три минуты. Мы можем проснуться под журчание фонтана в Тринити-Грейт-Корт.

Освободив ладони Эммы, Дэлглиш нагнулся и взял ее сумку.

— А у меня под окнами течет Темза.

Все еще смеясь, она накрыла свою руку его ладонью.

— Тогда пошли домой.