11 августа Ладу беседовал с одним из своих друзей, капитаном Илером. Разговор шел о массированном германском наступлении. Ладу заметил, что французской армии придется одной выдержать натиск, так как трудно рассчитывать на прибытие английских подкреплений ранее октября. Лучше осведомленный Илер заметил, что англичане вскоре сумеют бросить на поле боя 100 тысяч человек, и что уже сейчас во Франции высадилось 15 тысяч солдат. Илер показал другу документ, где по дням отмечалась численность английских частей, высаживавшихся во французских и бельгийских гаванях. Ладу эти цифры показались знакомыми – конечно, они соответствовали цифрам, которые содержались в телеграммах лондонского Струкера парижской фирме того же названия – телеграммах, над которыми уже несколько дней ломали голову Ладу и его сотрудники!

Однако уведомить обо всем этом Лондон оказалось делом непростым. Чтобы пройти все звенья французской бюрократической машины, у которых надлежало получить визу на передачу сведений, понадобилось бы много времени. Ладу сначала пошел по официальному пути – но его донесения где-то так и осели в архивах, не дойдя до места назначения. Пришлось обратиться к частным каналам. Один американец, рекомендованный Ладу, уехал с необходимыми сведениями в Англию.

Поступление телеграмм из Англии внезапно прекратилось 25 августа. За французской «фирмой» контрразведка продолжала наблюдать. Пока шло оформление ордеров на арест, все трое служащих парижского отделения Струкера успели исчезнуть. Позже было установлено, что эту роль играли немецкие офицеры. Но уже с 14 августа 1914 г. они получали не подлинные телеграммы из Лондона, а «телеграммы», составленные во Втором бюро. В них сообщалось об отправке очень слабых британских контингентов. Поэтому, когда Первая германская армия под командованием генерала фонд Клука, наступавшая на Париж, столкнулась и вступила в бой с английским экспедиционным корпусом, это оказалось для немцев полной неожиданностью.

Внезапное появление на фронте небольшой английской армии повлияло на ход военных действий. Но французскую победу на Марне сделано возможным совсем другое – переброска значительных германских сил с Запада на Восточный фронт для отражения русского наступления.

Немцы заранее предприняли меры, чтобы иметь подробные сведения о русской армии. Развитию немецкого и отчасти австрийского шпионажа в царской России способствовало несколько благоприятных условий. Во-первых, отсталость русской экономики, большое проникновение в нее германского капитала (а немногие немецкие фирмы, пустившие крепкие корни в России, были, как уже указывалось, филиалами разведки). Во-вторых, разложение государственного аппарата царизма, его продажность, выдвижение на главные роли самых растленных и готовых идти на все людей, делавших карьеру на кровавой расправе с революционным движением, на «умиротворении» страны с помощью виселиц, казачьих нагаек и черносотенных погромов. В-третьих, сильное германофильское течение при дворе. Оно концентрировалось вокруг царицы-немки, которая могла вертеть, как хотела, жестоким и тупым деспотом, носившим имя Николая II, императора всероссийского. В-четвертых, засилье немецкого по национальности дворянства в пограничных прибалтийских губерниях России, то влияние, какое имели эти «лифляндские», «курляндские» и «эстляндские» бароны, считавшиеся верной опорой трона в бюрократических и придворных кругах Петербурга. В-пятых, существование большого числа немецких поселенцев, в частности в юго-западном крае, среди которых шпионские гнезда создавались едва ли уже не во время колонизации (во второй половине XIX в.). Часть колонистов даже проходила до войны службу в германской армии. Чтобы обойти закон, запрещавший иностранцам приобретать земли в пограничной полосе, многие немцы имели двойное (германское и русское) подданство.

В первом десятилетии XX в. в царской России действовало более дюжины крупных организаций, созданных немецкой и австрийской разведкой. Им удалось узнать весь план подготовки армии царской России к мировой войне. В строении шпионской сети немцы применяли тот же групповой метод, который определил провал в начале войны их агентурной сети в Англии. Русская контрразведка имела данные о большинстве немецких шпионских групп. Но все же факторы, о которых говорилось выше, помогли немецкой агентуре уйти из-под удара.

Неисчислимыми жертвами, потерей огромных территорий заплатили русские войска за фактически беспрепятственную деятельность большинства высокопоставленных шпионов.

Помимо шпионского центра, созданного в самом сердце русской армии, в военном министерстве, возглавлявшемся генералом Сухомлинским, немецкая разведка забросила значительное число своих разведчиков в тыл русского фронта. Наряду со шпионажем большую роль сыграла расшифровка австрийцами и немцами русского военного кода, что позволило им значительную часть войны свободно читать передававшиеся по радио донесения и приказы царских штабов.

В тайной войне полностью проявились волчьи законы борьбы империалистических хищников. Секретная служба воюющих стран умело использовала то обстоятельство, что Первая мировая война, империалистическая по своему характеру, включала и национальный момент. Конечно, Сербия или Бельгия были лишь пешками в предвоенной борьбе крупных империалистических держав, а сербское и бельгийское правительства даже сами были впутаны в эту борьбу и активно участвовали в ней, хотя и на подчиненных ролях. Однако когда разразилась война и неприятельские армии оккупировали территорию таких малых стран, население, выступая против оккупантов, верило, что защищает свою страну, свой домашний очаг. Такое убеждение было распространено, и на нем стремились играть империалистические разведки.

Особенно широко применяли эту тактику английская, французская и, позднее, американская разведка в Бельгии, захваченной в начале войны германскими войсками. Об этом, например, рассказывает в своих мемуарах Марта Кнокаерт, которая по поручению английской секретной службы взялась содержать небольшое кафе, где собирались немецкие военные, работала в качестве медицинской сестры в германском военном госпитале, а также выполняла другие поручения с целью сбора разведывательных данных.

Одной из наиболее важных союзных разведчиц была Луиза Беттиньи. Родившись в аристократической, но обедневшей семье во Франции, она получила образование в Оксфордском университете, а потом служила гувернанткой в богатых немецких и бельгийских семействах. Луиза безупречно говорила на нескольких языках. Во время наступления германской армии в Бельгии в августе 1914 г. Луиза Беттиньи бежала в Англию, и здесь ее быстро убедили поступить на службу в союзную разведку.

Получив фальшивые документы на имя Алисы Дюбуа, кружевницы, Луиза вернулась на бельгийскую территорию, занятую немецкими войсками. В созданную Луизой разведывательную организацию вступили химик де Жейтер, изготовлявший чернила для тайнописи, картограф Поль Бернар, оказавшийся способным шифровальщиком, и другие лица. Вскоре число членов новой организации превысило три десятка. Ближайшей помощницей Луизы Беттиньи стала Мария-Леони Ванутт («Шарлотта») из города Рубэ. Им удалось доставлять донесения в Голландию английскому разведчику майору Камерону.