До царствования Петра Великого единственным городом в России, претендовавшим на такую роль, была Москва. Но царь построил Санкт-Петербург, а со временем это «окно в Европу» достигло расцвета, и в России появился второй город-гигант. В отличие от Москвы, Лондона, Парижа, Венеции, Вены и всех других европейских городов (только Амстердам мог похвастаться сопоставимой историей), Санкт-Петербург очень быстро достиг выдающегося положения. В предыдущих главах рассмотрены изменения, проявившиеся в облике Петербурга, в его управлении, экономике и составе населения при Екатерине II. Теперь настало время взглянуть на развитие города под другим углом – с точки зрения его взаимосвязи с империей в целом.

Основные причины быстрого развития Петербурга были тесно переплетены со сдвигами в экономике, обществе, политике, затрагивавшими всю Россию. Как сельская Россия воздействовала на эволюцию столицы, так и она всё сильнее влияла на страну. Это влияние проявляется ещё заметнее, если расширить рамки его рассмотрения за пределы XVIII столетия и представить себе, какую роль играл Петербург в истории XIX в.

Пётр Великий основал город на Неве как «окно в Европу», надеясь, что он сыграет решающую роль в попытке «перетащить» Россию из Азии в Европу путём внедрения технических, социальных и административных достижений Запада, которому Пётр хотел уподобить Россию. Для потенциального коммерческого центра местоположение города было выбрано удачно. Там имелась удобная природная гавань, порт не замерзал дольше других портов России, с которыми он соперничал, а речная система, вскоре дополненная и усовершенствованная при помощи каналов, обеспечивала лёгкий доступ сюда из внутренних районов. Город выступал как естественный перевалочный пункт – здесь грузы, прибывавшие из материковых областей на речных судах, телегах или санях, перегружали на морские корабли, а привезённые морем товары перемещались с кораблей на склады и в пакгаузы.

Петербург не только служил купцам местом торгового обмена, но и давал преимущества для промышленности. Так как все ввозимые и вывозимые товары надо было разгружать и перегружать, то, естественно, здесь развивались перерабатывающие отрасли, призванные готовить сырье, поступавшее из глубины России, к отправке за море. Готовая продукция и полуфабрикаты были компактнее, чем сырьё, и дороже стоили за единицу веса. Так, здесь вили верёвки из пеньки, выделывали меха и кожи, бревна распиливали на доски, изо льна ткали полотно.

Екатерина Великая явно предпочитала, чтобы промышленные производства разворачивались прямо в деревне, позволяя их работникам не отрываться от сельского хозяйства, что, на её взгляд, «вредило государству». Она хотела, чтобы крестьяне работали на фабриках в свободное от земледелия время. Это была её сознательная политика, которую, однако, нередко подрывала экономическая активность Петербурга, где размах коммерческой деятельности с неизбежностью вызывал появление новых промышленных предприятий. Промышленное предпринимательство в столице развивалось преимущественно без официального благословения государства, а то и прямо в нарушение его установок.

В первое столетие существования города торговля развивалась гораздо быстрее промышленности. По указу Петра I вся международная торговля России проходила через Санкт-Петербург. И хотя многие из петровских запретов были позднее отменены, купцы успели понять, насколько удобен доступ из Петербурга в Западную Европу, и потянулись из других городов в новую столицу. Во второй половине столетия здесь уже проводилось гораздо больше международных деловых операций, чем в любом другом городе России[732].

Пётр основал Санкт-Петербург также и по военным соображениям. Если России предстояло стать торговой державой на Балтике, ей нужно было возвести здесь надежную твердыню, чтобы защищать интересы империи. Весь XVIII век Петербург не терял своего явного военного духа; в 90-е гг. около пятой части столичного населения по-прежнему или служило в армии и на флоте, или работало на них. Флотские части крупнейшей военно-морской базы России и линейные полки её важнейшего северо-западного форпоста были призваны защитить страну от любого агрессора. В 1790 г. петербуржцам ощутимо напомнили о такой необходимости, когда в городе стала слышна дальняя канонада морской артиллерии, сражавшейся со шведским флотом у финских берегов, близ города Котки.

Военное назначение города проявлялось и иначе. Элитные полки гвардии несли охрану императорской семьи и других высокопоставленных особ, участвовали в парадах по случаю всяческих торжеств. Сотни гражданских лиц работали на больших промышленных предприятиях, обслуживавших армию: на Адмиралтейских верфях, на пороховых заводах, на производстве боеприпасов, на пушечных и ружейных предприятиях. Сухопутный и Морской кадетские корпуса и крупный военный госпиталь дополняли столичный комплект военных объектов. Мужчинам в мундирах часто сопутствовали семьи и лагерная прислуга, ещё больше увеличивая собою население города.

Но одни только импульсы развития коммерции, промышленности и обороны не могли вызвать столь внезапного и бурного роста, который произошёл в Санкт-Петербурге. Важнейшая причина этого впечатляющего рывка заключалась в решении Петра I и его преемников у власти перенести сюда из Москвы местопребывание императорского двора. Это решение прямо коснулось гораздо большего числа людей, чем непосредственно тех, кто официально имел дело с двором. Последовали указы о переезде в новую столицу купцов, ремесленников, дворян, работных. Если эти указы привели к принудительной массовой миграции только при Петре I, то в последующие годы присутствие двора само привлекало сюда новых жителей. Строители, работные, ремесленники возводили здания для размещения государственных учреждений, купцы снабжали двор своими товарами, прислуга удовлетворяла его потребности и прихоти. Посольства и консульства иностранных государств переехали в новую столицу. Целая армия приказных, писарей, секретарей и других чиновников заполняла правительственные канцелярии и департаменты.

Но Петербург не полностью подменил собой Москву в качестве столицы. Если после 1733 г. новый город сохранял свою роль императорской резиденции, то многие правительственные учреждения ещё оставались в старой столице. По существу, в России было две столицы, и двор увеличивал собой население той из них, где оказывался монарх в то или иное время. Екатерине куда больше нравился Петербург, откуда осуществлялось руководство всей внешней политикой, а вот Москва могла ей казаться гнездом «оппозиции». Как резиденция двора – и, несомненно, самый грандиозный пример такого рода в Европе XVIII в. – Санкт-Петербург естественным образом притягивал людей, которых влекло своим видом богатство и надежда добыть немного и себе.