— Где Сафира?! — воин дёрнулся встряхнуть сестру, понял, что та без сознания. Провёл ладонью по ткани с затухающим узором.

Наставник Ним всё задавал и задавал вопросы, но ответы приходили сами собой, предводительница почти не могла на них повлиять. Только сейчас она осознала, почему Хранителей называли Предвестниками. Они способны передавать лишь проявления силы. Девушка попыталась сказать, что возможно примирение с марагами, но даже мудрый наставник Ним возмущённо затряс подбородком, не желая верно истолковывать.

— Мы победим марагов?

— Нет.

— Захватим их Рог?

— Нет.

— А они нас?

— Нет.

— Тогда о каком соединении может идти речь!

Сафира хотела сказать, что, возможно, им предстоит открыть для себя другие миры, но слова звучали совсем иные:

— Ради тех, кто создал ваш мир.

Будто где-то стоял ограничивающий… артефакт?

Сафира встрепенулась, прозвучавшая формула прощания вызвала временное облегчение, девушка поспешила прочь, но сила вела медленно, словно сквозь густую пелену.

Артефакт. Почему она не спросила, был ли где-то здесь слепок Эквило? Наверняка ведь был, коль уж они без него не могут, во все храмы дублируют? Где-то внизу? Или прямо в Хранилище?

Сафира хотела сесть, или лечь, но обнаружила, что находится в каком-то словно подвешенном состоянии. Обследовала скромное обиталище — чуть больше того осколка, где нашли Лиссанну. По линии, отделяющей коридор к зеркалу, были выложены в ряд все фитарели, хранившиеся в её собственной. Похоже, Арифас-ра оставила их здесь — то ли не смогла унести, то ли решила не устраивать хаоса, не зная, как это отразится на владельцах. Только своей Сафира не нашла.

Девушка обнаружила фитарель Кадима, содрогнулась от застарелого отвращения. Фитарели всех марагов, доставшихся ей вместе с его. Кажется сейчас, отсюда, она смогла бы отличить каждого — даже тех, кого никогда не видела. Нашла пару лиаров, которых не заметила раньше, ибо взяты в плен были слишком давно. Не призвала вместе с остальными сразу, едва заполучив фитарель командора, не отпустила. И как теперь вернуть их?! Одна надежда, что узнав о пленении Кадима, они сами попытались бежать. По крайней мере, мараг не вырвется на свободу… правда, что делать дальше и где её собственная фитарель, она даже представить не могла. От этого сделалось безумно страшно — самый большой кошмар, какой возможен в мире Рогов. Потерять фитарель.

На сердце вдруг нахлынула беспробудная тоска, захотелось кричать, плакать, звать на помощь, но изо рта не доносилось ни звука. Она только и могла крутиться в пределах отведённого ей пространства.

И так из месяца в месяц, из года в год, из века в век? Да как Лиссанне с Арифас удалось вообще сохранить разум? И удалось ли тем, кто здесь от сотворения Предела?

“Лунар!” — закричала мысленно. Казалось, лишь бы ещё хоть раз ощутить надёжные руки, поверить, что придёт, поможет, она простила бы ему и его характер, и нелюбовь к разговорам, то, как тяжело он впускает кого-то в свой мир и как стремится держать всё под контролем. Тут же пришла картина — палата в знакомом медицинском крыле, воин у постели сестры. Он уже получил что желал, зачем ему возвращаться в Предел? Он может даже не предполагать, что она здесь. И к Харанте, похоже, не стремится.

Внезапно вспомнились слова Арифас — что значит, подарок брата? Он знал, что так будет? Или специально… помог поменяться местами?! Думать об этом оказалось совсем невыносимо.

Сафира всхлипнула, закусив губу. Хотела было отвернуться, как в дверь ворвалась Арайя. Остановилась у порога.

— Жива? — бросилась поднявшемуся Лунару на шею. — Не могу поверить… А на тебя, — сестра вдруг отстранилась, — я всё ещё обижена.

— Обижена она, — проворчал Лунар. — У меня тут… неприятности были. Не обижайся.

— Были? — подняла бровки Арайя.

— …ммм… — Лунар огляделся. — Надеюсь.

— А Сафира где?

Лунар помрачнел:

— А вот Сафиру ты зря. Ладно, мне пора.

— Пора?! — изумилась сослужительница.

— У меня два дня, ты забыла?

— Но…

— И даже меньше.

— Помощь ещё нужна?

— Уже нет.

— Почему?

— Уже нет смысла ехать к Харанте. Отец там побывал, а мой вопрос… решился.

— Он знает?

— Я позвонил.

— Какой вопрос?

Лунар поморщился — Сафире был слишком хорошо знаком этот жест.

Неужели и Арифас всё видела, слышала, только не могла подать знак? Или здесь дело в другом, продолжает действовать связь?

И пропавшие фитарели ещё… куда они делись? Мысль мелькнула и погасла, не успев оформиться, прерванная широко распахнувшейся дверью палаты. Аранул быстрым шагом прошёл внутрь, приблизился к лежащей дочери.

Сафира замерла, глядя, как на лице сменяют друг друга скупые, срывающиеся из-под маски спокойствия эмоции. Что отец, что сын.

— Пожалуйста! — следом за ним забежала знакомая женщина в красном одеянии, неодобрительно покосилась на Лунара. — Здесь нельзя всем находиться! Останьтесь кто-то один!

— Когда она придёт в себя?

— Доктор Джонс делает всё возможное… — начала заверять женщина. Лунаров отец кивнул:

— Арайя, останься. Ари, идём, нужно поговорить.

Лунар коротко кивнул, последовав за отцом. Сафира с ужасом осознала, что они уходят из её восприятия, что не может последовать за ними, видеть, слышать.

Какая-то едва уловимая ниточка шелохнулась не то в голове, не то в сердце — или, может, там, где должна находиться фитарель. Первым почему-то вспомнился Фаар, Сафира подалась по линии связи. С запозданием осознала, что он здесь же, то есть там же. В палате. А линия уходила в его мир, в заброшенную церковь и дальше, в знакомый “карман” дривов.

— Не получается, — почти всхлипнула Марьяла. Муторошная фигура возле неё с провалами глаз заставила предводительницу вздрогнуть, почти прийти в себя. Дривы.

Фигура вдруг вскинула голову, взглянув практически прямо в глаза предводительнице. На миг Сафиру сжало ужасом — сейчас она снова отключится, очнётся с цепью на ноге. Хотя, может, это лучше, чем в Хранилище?

Но ничего не случилось. Дрив задумчиво повел лицом, словно с трудом оставаясь в этом виде — девушке казалось, он слегка вибрирует и расплывается. Повернулся к чёрной:

— Зови. Нашей энергии слишком много для тирэля с фитарелью. Должен слушаться.

— Нет, — алчный свет в её глазах заставил вспомнить о стражах. Почему-то Сафире не хотелось знать, что с ними произошло. — Связь прервалась. В институте была защита, но связь оставалась, я просто не могла воздействовать. А теперь полностью исчезла.