Она снова взяла бомбу и посмотрела на нее. Такая безобидная с виду. Немного скользкая, но все равно безобидная.

Дверь открылась, и внутрь ворвались женщины в защитных костюмах, вооруженные огнетушителями, действующими на основе С02.

Мэдди вытянула перед собой руки, чтобы остановить их.

— Пожалуйста, не…

Менискус почувствовал взрыв седалищными костями, потому что он сидел на траве возле сарайчика с садовыми инструментами за пределами Цитадели. Кролики бросились врассыпную, затем успокоились и продолжили щипать траву. Послышались сирены. Над головой вертолет резко изменил направление и приготовился приземлиться возле трамвайной станции.

К тому времени как Сияющий вылез из дренажной канавы, уже стемнело. На нем не было ни царапины. Менискус подкатил к нему велосипед, но Сияющий даже не заметил, что Менискус спас его любимое изобретение.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он с упреком в голосе.

— Стараюсь придумать, как вытащить тебя.

— Я уже сам решил эту проблему. — Сияющий запрыгнул на велосипед. — Ладно, пошли, у нас назначена встреча с остальными Рыбами в закусочной «Палас». Если верить карте, это где-то в двух милях отсюда. Лучше поторопиться. Пока они заняты эвакуацией людей и опечатыванием Цитадели. Но скоро нас станут искать.

Менискус потрусил с ним рядом.

— Нас?

— Есть тут одна Цитадель на границе с Делавэром, хочу напасть на нее. Я тут подумал, что смогу обеспечить проникновение внутрь, мальчики устроят шумиху и отвлекут внимание, а ты будешь нашим тайным оружием. С этими твоими вирусами. Что думаешь?

Они приблизились к шоссе и стали карабкаться через ограждения и пандусы в противоположном ко всему движению направлении. Водители яростно сигналили, над головой стрекотали вертолеты, но на участке Цитадели пока все было спокойно. Взлетел самолет медицинской службы.

— Не понимаю, — сказал Менискус, задыхаясь. — Я думал, мы теперь враги.

— С какого такого рожна?

— Ну, мы же стоим на противоположных сторонах великого разделения. Ты обладаешь иммунитетом к моим вирусам, а мои вирусы — это будущее.

— Слушай, может, обсудим все это абстрактное дерьмо как-нибудь потом, когда за нами не будет гнаться чертов вертолет?

Они побежали, Сияющий толкал перед собой велосипед, потому что его приходилось то и дело переносить через разделители между дорогами. Наконец они вышли к шоссе.

— Сюда, — сказал Сияющий, собираясь взгромоздиться на велосипед.

Тогда Менискус и увидел ее. Она стояла на эстакаде, ветер флагом закручивал тенниску с группой «Спунфед» вокруг худенького тельца.

Менискус замер.

— О, нет. Это она!

Сияющий посмотрел на Бонус, прищурился и сказал:

— Кто?

— Дочь доктора Бальдино. Бонус!

Бонус повернулась и увидела их. Она указала пальчиком на другую сторону шоссе и крикнула:

— Волк! Волк!

Затем выбежала на дорогу.

Менискус застыл от ужаса, но Сияющий слез с велосипеда и припустил следом за ней.

Они увидели волчицу, смутную тень в свете приближающихся фар. Она бежала на них по федеральной автостраде с десятью рядами движения, опустив голову низко к земле, словно следуя по запаху. Волчица добежала до бетонного среднего ряда и остановилась. Бонус тоже остановилась, ловко уклоняясь от машин в правом ряду. Водитель трейлера-полуприцепа безостановочно жал на гудок, «порш» съехал на обочину и остановился. Сияющий бежал по шоссе. Он сложил руки рупором и закричал:

— Эй, детка, давай-ка убирайся с этого гребаного… Волчица снова побежала.

— Нет! — закричала Бонус и рванула по дороге, размахивая руками, чтобы привлечь внимание водителей.

Машины двигались слишком быстро, и тягач с прицепом принялся обгонять своего собрата в левом скоростном ряду. Волчица застыла в нерешительности, не зная, то ли ей податься назад, то ли бежать дальше. Водитель грузовика даже не притормозил.

Сияющий сгреб малышку в охапку и метнул быстрый взгляд через плечо. Волчица замерла.

Одна из огромных лапищ Сияющего закрыла Бонус глаза. Она закричала, хотя и не видела, как маленькое серое тельце взмыло в воздух после столкновения, и живая тень стала очередным куском дорожного мусора. А Менискус видел. Все случилось так быстро, так нереально, что он едва верил глазам. Из всех событий, которые с ним произошли, только смерть волчицы казалась ему ненастоящей.

Словно блистательная женщина без защиты макияжа, мир открывает свое истинное лицо, подумал Менискус. Прекрасное становится уродливым и печальным.

Бонус рыдает. Сияющий встает, вытягивает ее на длину рук, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Бонус покрыта маленькими царапинами. Она цепляется за правую ногу Сияющего и колотит кулачками по его животу. Он спокойно поднимает ее и засовывает под мышку, словно она дрова, которые он несет в лагерь.

— Садись на велосипед, Пискля! Они идут по шоссе.

Водитель «порша» вылезает из машины и бежит к ним. Затем она видит Сияющего и Менискуса, и судороги узнавания пробегают по ее лицу. Она ныряет в «порш» и с ревом уносится прочь. Бонус снова всхлипывает.

— Эй, — сказал Сияющий, слегка встряхнув ее. — Ты видела номер того грузовика?

— 452НЛН, — ответила она машинально.

— Точно. Слушай, я научу тебя драться, а когда ты научишься драться хорошо, мы найдем того водителя, и ты выбьешь из нее все дерьмо.

Они дошли до съезда с автомагистрали, где движение было поспокойнее и в длинной траве у обочины стрекотали сверчки. Солнце всходило в желтом мареве. Впереди виднелась вывеска закусочной «Палас», перед которой выстроилась куча велосипедов.

Каррера посадил Бонус на велосипед, расставил ее руки на руле и подтолкнул ее. Она нажала на педали.

Господи, как же я счастлива! Вперед, через промозглый, сильный ветер, оставляя за собой машины и возмущая водителей своей отвратительной ездой. Повсюду сплошная синтетика: высосанные из пальца теории, надуманные планы, бетонные дорожные разделители абстрактных идей, пятна моторного масла усеивают дорожное покрытие, свет вспыхивает в грязных стеклах машин. Мошки яростно бросаются на мое стремительно несущееся лицо, находя лишь смерть.

Мы промчались на мотоцикле прямо через все Торжище. Сначала Торжище, потом автостоянка, и вот мы на Восточном шоссе № 4, на пути в город Нью-Йорк. Им уже вряд ли удастся нас остановить.

Я пристраиваюсь за автобусом, который останавливается в Бергенфилде. Мимо проносятся машины по трем полосам, пока мы застряли позади автобуса, который дребезжит и скрипит на обочине. Приземистая старушка в ситцевом платьишке, сквозь которое просвечивается сорочка, стоит на автобусной остановке с грудой пакетов. «Харлей» рычит и что-то недовольно бормочет, пока мы с Сук Хи глотаем автобусные выхлопные газы. Старушка оборачивается и смотрит на меня через плечо, забираясь в автобус. Она крутит пальцем у головы, а потом тычет им в мою сторону.