в общей сложности шестьдесят шесть музыкальных композиций, и «Ливи Х2» собирались выступать на закате на сцене Мохаве. Больше всего Стивен хотел увидеть Андерсона Пака, часто тусовавшегося вместе с «Фри Нэйшнелс»[97], тогда как Лолли жаждала посмотреть на Билли Айлиш.

Стивен купил три бутылки с водой, посоветовав Анне и Лолли пить побольше. Лолли объявила, что ей нужно в туалет, но бойфренд сказал, что они должны подождать, пока не доберутся до ВИП-зала. Лолли заявила, что не может терпеть. Стивен кивнул на ряд кабинок и сказал, что будет поблизости.

Стоя в очереди, Анна и Лолли молчали и держались за руки, чтобы случайно не потеряться. На «Коачеллу» приехали люди всех возрастов, часть которых была одета в стиле, который можно назвать «Шик калифорнийской пустыни». Море обрезанных джинсовых шорт и топы, ковбойские сапоги, шляпы с широкими краями и банданы, но были и другие наряды, самыми экстремальными из которых оказались ковбойские чапы (которые обычно надевают поверх штанов) в сочетании с байкерскими ботинками. Тем не менее, стоявшая перед ними девушка с платиновым бобом выбрала обтягивающие розовые леопардовые брюки-клеш и короткий топ такого же оттенка. Лолли сделала ей комплимент, и девчонка с гордостью объявила, что мама сшила этот наряд специально для «Коачеллы».

– Я тут в третий раз, – говорила она. – Здесь все лучше и лучше, но очереди в уборную становятся длиннее и длиннее.

Когда Анна спросила, как ее зовут, девушка представилась Элеонорой, и Лолли заметила, что ей нравится это имя, пусть даже дома, на Восточном побережье, они знают Элеонору, которая совсем не похожа на нее.

Девчонка рассмеялась и надела солнцезащитные очки в форме розовых сердечек, а Анна почувствовала волну паники, охватившую ее, как незваный призрак, только что овладевший ее телом.

Очки казались огромными и искаженными, сердца были вытянуты и, казалось, пульсировали, будто настоящие.

– Лолли, я не могу здесь оставаться, – прошептала Анна. – Надо найти Стивена. Я странно себя чувствую.

Лолли кивнула и спросила у местной Элеоноры, не согласится ли та побыть с ней, поскольку она впервые попробовала кислоту и напугана. Девушка улыбнулась: пожалуй, она и сама была под кайфом, но смогла бы поддержать Лолли, пока они стоят в очереди.

Анна бродила вокруг в бесконечных поисках Стивена. Брат куда-то пропал, хотя на его голове красовалась ярко-красная бейсболка «Эй, Бриджит!» Проблема заключалась в том, что все цвета для Анны сливались в один: вглядываться в толпу было все равно что пытаться вынуть определенный карандаш из набора в девяносто шесть цветов раньше, чем этот набор расплавится в многоцветную восковую каплю, поскольку, обдолбавшись, вы нечаянно сунули его в сушилку. Солнце светило слишком ярко, и Анна чувствовала, что перегрелась. Какой-то парень в клоунском парике подошел к ней и спросил, как ее зовут.

– А зачем это тебе? – спросила Анна, вдруг испугавшись. – Ты меня знаешь? – Ее голос от страха стал выше, а клоун поднял руки в больших белых перчатках и медленно отступил, сказав, что ошибся, приняв ее за кого-то другого.

– Ты за кого меня принял? – выкрикнула она. – За кого? Говори!

Клоун завопил в ответ:

– За Джульетту! Я думал, ты – моя Джульетта!

Это невероятно расстроило Анну. Ромео в клоунском парике потерял свою Джульетту. «Как он вообще найдет ее тут?» Земля, казалось, качалась и вставала под ногами дыбом. «О боже! – в ужасе подумала Анна. – Это землетрясение!» Вдалеке она заметила белый тент и, помня, что Стивен говорил о ВИП-тенте, побежала в ту сторону, уронив бутылку с водой.

Добравшись до пропускных ворот, она прижала желтый браслет к сенсору, и тот загорелся зеленым. Анна действительно очутилась в красивом розовом саду и плюхнулась на скамейку, но розы закачались на ветру пустыни, и ей померещилось, будто цветы начали нашептывать ей что-то, поэтому она встала и побрела дальше, желая избежать любых разговоров с галлюцинациями. ВИП-зона оказалась не так переполнена, и все выглядели лучше: меньше потели и не были наряжены клоунами. Она нашла уголок с диваном, где, держась за руки, курила какая-то парочка, и протиснулась туда, бормоча извинения.

Анна опять чувствовала тошноту, а земля качалась, как и раньше. «Это не землетрясение. Просто у тебя крыша поехала от психоделиков».

В стороне имелась площадка, на которой тусовались ВИП-гости. Кое-кто, сгрудившись у ограждения, слушал выступление очередной группы. Анна завороженно смотрела на беснующуюся толпу, наблюдая за разноцветными полосами, пробегавшими по одежде каждого зрителя. И вдруг она увидела его. Алексей танцевал в окружении трех девушек в ярко-розовых париках.

Девчонки смеялись, держась за руки, кружась вокруг Вронского, словно вокруг майского шеста.

«Он уже забыл обо мне. Он веселится и променял меня на трех азиаток с сахарной ватой вместо волос». Анна ненавидела этих девиц и их дурацкие розовые парики для вечеринок. Она ненавидела их лица и длинные загорелые ноги. Она ненавидела укороченную розовую джинсовую куртку и невысокие бирюзово-красные ковбойские сапоги, которые были надеты на самую красивую из всей троицы. Она хотела избить и танцующего блондина. Ей хотелось сорвать с его глупой головы каждый локон, но она не могла пошевелиться. Она чувствовала себя частью дивана, словно сидела на расплавленных часах с картины Сальвадора Дали. «Время тает. Я – тающая Анна, превращающаяся из “тик” в “так”, и скоро меня не будет». Она подняла руку, и пальцы показались ей длиннее, чем они были на самом деле.

«Алексей – крысолов, играющий на флейте и заманивающий хорошеньких танцовщиц в свою постель, где он будет трахать их и снимать секс на видео, трахать и снимать… прямо как он делал это со мной».

Анна прищурилась и заметила, что три розововолосые девушки слились в одну, и она уже не была уверена, что блондин – это все-таки Вронский. Желая взглянуть поближе, Анна встала, но тут же потеряла равновесие и упала на землю. Она прикусила губу, а когда дотронулась до лица, то обнаружила, что ее пальцы в крови. «Моя жизнь льется из меня через край».

В ужасе Анна кое-как поднялась на ноги и принялась искать выход из ВИП-зоны.

Остаток дня она провела в одной из медицинских палаток, где призналась сестре, что принимала наркотики. Та дала ей воду, пакет со льдом и раскладушку. Следующие пять часов Анна пролежала, свернувшись в клубок, крепко зажмурившись и таращась на разноцветные, слишком яркие вихри, которые вертелись перед ее внутренним взором. Если же она открывала глаза, то видела рядом японку, которую рвало в пластиковое ведро.

– Как тебя зовут? – спросила она, когда девушка прекратила содрогаться. – Меня зовут Анна.

– Я Джульетта, –