— В Гамбурге он как вылетел из купе, так его и видели. В сорок четвертом он объявился ксендзом в Литве. Но больше я о нем ничего не слышал.

— Ну а Зарc, Лицис, эти что?

— Зарса я в Гамбурге встретил в одном борделе. Рассказать? — несмело предложил Кроме.

— Пока не стоит, — вежливо отказался Казик. — Меня Лицис заинтриговал.

— Да, он парень интересный. Я его встретил в кабаке в Гамбурге…

— У вас все интересно, что с публичным домом или с кабаком связано, не так ли? — Казику стиль и темы разговора собеседника уже начинали надоедать.

— Все-таки послушайте, — продолжил Кроме. — Он был не один, а с немцем каким-то. Плюгавеньким таким. Я не знал, что и думать. Не в его-то положении с немцами дружбу водить. Посидели, выпили по рюмке. Потом он предлагает, что, мол, зайдем ко мне, я здесь неподалеку живу. Пошли. Комнатка такая ободранная, ничего там особого не было: кровать, умывальник, стул, стол. Вытащил он бутылку шнапса. Дернули. Немец, вроде как упившись, задремал. И тут Лицис мне предлагает, что хватит тебе на этом вонючем заводе вкалывать, махнем в Швейцарию, хочешь? У меня тетка там обитает. Я сразу протрезвел, глазами захлопал и сказал ему, что зайду через неделю, обсудим без этого мурла — немца, который рядом сопел. Через неделю зашел, а он там уже не проживал. Вот так-то. После войны я слышал, как он выступал, рассказывал, что в Швейцарии жил, в деятельности антифашистского подполья участвовал.

— Я тоже слышал об этой истории, — невозмутимо сказал Казимир. — Ладно, время позднее, идите, отдыхайте. Вы в какой гостинице остановились? В «Темпо»? Хорошо. Завтра жду вас с утра, часов в десять, устраивает?

— Не знаю кого как, но меня посещать ваш дом — не устраивает.

— Врать надо было меньше, насильно угнанный, и дорожка жизненная была бы у тебя прямой, мимо нашей конторы.

Выпроводив Кромса, Казимир пошел к Конраду.

— Уравнение номер три, — и Казимир рассказал о Лицисе.

— Что-то Кромc у тебя быстро поплыл. Как по заказу. Не скрывается ли за выложенным меньшим большее?

— Понял он нормально. За ним самим ничего такого не просматривается. Кому он нужен был, кроме как присматривать за Лицисом в поезде? Встреча его с тем в кабаке — случайность. Могла быть, могла и не состояться.

— Да. Но присутствие этого плюгавенького, комната в самом Гамбурге, треп о Швейцарии. И Лицис действительно в этой стране жил. Какая-то загадочная история! А может, Кроме все придумал, чтобы завоевать наши симпатии с учетом того, что знает о швейцарском периоде Лициса.

— Придумал? — Казик вопросительно пожал плечами. — Исключать нельзя. Надо все по датам разнести. Встретились они где-то в конце октября. Каким образом Лицис в Швейцарию перебрался?

— Я сейчас не отвечу. Надо спросить у коллег.

— Ладно. Я продолжу с Кромсом. К вечеру сойдемся. Идет?

Конрад кивнул головой.

Кромc в десять не пришел. Не было его и в одиннадцать. Явился он в начале первого. Был помятым, каким-то измученным, с потухшим взглядом.

— Что так поздно? Заспались? — начал Казимир. Тот вначале помолчал, потом попросил стакан воды. Выпил залпом, так что кадык заходил на высоко вытянутой шее.

— Видите? — показал он на шею. — Ходил на кладбище, где первая жена похоронена. Хотел повеситься рядом с могилой, на дереве. Видите шрам на шее? Веревка оборвалась, когда я с памятника соскользнул, — сказал он и заплакал.

«Вот тебе и легко поплыл. Хорошо, что поплыл. Чего только в жизни не бывает? Вчера бордельными делами меня веселил, сегодня вешаться пошел. Спасибо гнилой веревке», — думал Казимир.

— Да не следует так убиваться, — сказал он. — У вас же семья, дети.

— Как я буду выглядеть перед ними? — тихо промолвил Кроме. — Мое положение летит, членство в партии, депутатство, — все к чертям собачьим?

— Милый мой, но думать тоже надо было раньше. Нам ваша кровь не нужна. Но от партии ничего скрывать нельзя. Пойдите в райком, поделитесь своими делами. Может, что и посоветуют.

Разговор вышел тяжелым и напряженным. Ничего дополнительного о Лицисе и Брокане выяснить не удалось. Казимир решил увидеться с Кромсом через какое-то время, тот должен был успокоиться…

— Лицис после войны рассказал, что из Гамбурга он перебрался в Нюрнберг. Там ему удалось купить документы какого-то немца, с которыми поехал на германо-швейцарскую границу. День он выискивал место перехода и ночью перешел ее, — важно прочитал Франц с какой-то карточки.

— Фантастика, — сказал Казик.

— Ты слушай дальше, — улыбнулся Конрад, — он оказался в Швейцарии, разыскал там свою тетку и стал там поживать и добра наживать, — Конрад сделал паузу и закончил, — как в сказке. Но и это еще не все. Живя в Швейцарии, он переписывался с Другом, Броканом, который учился в Италии, в семинарии. Вот так.

— Фантастика, — мотал головой Казимир. — Если он сбежал в Швейцарию, то зачем ему был нужен Брокан, охотившийся за такими, как он? Ну, я понимаю, в поезде вместе были. Но какая здесь дружеская основа? И где этот Брокан теперь?

— В Англии. Всего-навсего в Лондоне, — ответил Конрад, сложил карточки и стал постукивать ими по столу.

— Это какая-то сказка. Ездить так по Германии. Миновать границы, как железнодорожные переезды. А что это такое? — спросил Казимир, показав на истертый на сгибах какой-то документ. — Я это не видел?

— Ты его не видел. На, посмотри. Временное удостоверение личности Лициса, полученное им в сорок втором здесь, в Риге. Но как он его тащил по всей Германии и рядом держал документ, купленный у немца? И сохранил его. Оригинальный текст писал какой-то немец, ошибки типичны, а переписывал кто-то со всеми ошибками…

— Подожди, подожди! Но почерк, почерк! Похож ли он на документы «центра»? — заволновался Казимир.

— По-моему, почерк не тот. Доложим начальству. История загадочная. Но заниматься им нам не дадут. Отдадут тем, кто считает, что «там ничего нет». Такой у них девиз в отличие от Фединого — «а что это дает?»

— Не завидуй, — сказал Казимир. — Замысел этим ребятам вынашивали деятели типа Панцингера, а может, и повыше. И не каждый из наших «слонов» способен его разгадать…

Наша история не закончилась на мажорной, победной ноте. Но именно так часто складывается жизни. В то же время у читателя, думаю, не создалось впечатления, что германская контрразведка действовала безошибочно. В книге приведено несколько абсолютно документальных ситуаций приобретения агентуры в хваленых вермахте и абвере, польской и американской, разведками, а также сказаны добрые слова в адрес разведывательной организации немецких антифашистов, снабжавших Москву ценной военной информацией. Германские. «слоны» плюхались при этом в такие лужи, что только брызги летели. Уверен, что если бы руководство «Красной капеллы» осуществлялось на уровне Берзиня и Артузова — она просуществовала бы не столь короткое время и основные секреты противника продолжали бы находиться в наших руках.