– Старайся дышать спокойней, дорогая, – уговаривала ее Кэт. – Вот так, хорошо, дыши медленней, я тебя очень прошу…

Мне бы следовало быть рядом с Холли, но там было слишком много Сайксов, которые не давали подойти к ней, да и кабинет был слишком мал. И потом, кого, в конце концов, все считали виноватым во всем этом? Но я все же стоял достаточно близко и видел глаза Холли, видел, как ее зрачки все сужаются и сужаются, превращаются в точки, почти исчезают… Полин Уэббер вдруг громко сказала: «Что это у нее с глазами?»… И передо мной тут же возникло плечо Питера… а по лицу Холли прошла судорога, и Дэйв спросил: «Слушай, Кэт, может быть, лучше вызвать врача?»… И лицо Холли совсем замкнулось, помертвело, словно она окончательно потеряла сознание… И я услышал голос Брендана: «Мам, по-моему, это какой-то приступ»… И Кэт сказала: «Во всяком случае, пульс у нее невероятно частит»… И управляющий заявил: «Я вызываю неотложку»… Но тут губы Холли и ее подбородок немного расслабились, помягчели, и она невнятно выговорила одно лишь слово: «Десять…» Она сказала это, как говорят люди, абсолютно глухие с рождения, хрипло и страшно медленно, словно магнитофонную запись поставили не на ту скорость, и как-то подчеркнуто растягивая гласные.

Кэт вопросительно посмотрела на Дэйва; тот пожал плечами и обратился к дочери:

– Десять чего, Холли?

– Она еще что-то говорит, Кэт, – сказала Рут.

Действительно: Холли удалось произнести и второе слово: «П-пят-т-т…»

Питер Уэббер прошептал:

– А это вообще английский язык?

– Холли, дорогая, – наклонился к ней Дэйв, – о чем ты? Что ты хочешь нам сказать?

Холли била легкая дрожь, и голос ее тоже дрожал: «… на-д-цать…»

Я почувствовал, что мне пора все взять в свои руки; то есть я, конечно, был ее мужем, но никогда не видел ее – да и никого другого – в таком состоянии.

Питер, сложив сказанное вместе, предположил:

– Десять-пятнадцать? Четверть одиннадцатого?

Дэйв спросил у дочери:

– Детка, что случится в десять часов пятнадцать минут?

– Это же ничего не значит, – сказал Брендан. – У нее просто какой-то приступ.

Подвеска с последним лабиринтом Жако соскользнула с края дивана и повисла в воздухе. А Холли, похоже, очнулась и, коснувшись головы, поморщилась от боли; глаза ее теперь выглядели почти нормально. Удивленно моргая, она смотрела на встревоженную толпу людей, сгрудившихся возле нее.

– О господи! Неужели я грохнулась в обморок?

Все молчали; никто не знал, что ей на это ответить.

– В общем, что-то в этом роде, – бодро сказала Шэрон. – Только не пытайся сесть.

– Ты помнишь, что ты сказала? – спросила Кэт.

– Нет, да и какая разница, если Аоифе… А впрочем, да-а, назвала какие-то числа, по-моему.

– Скорее уж какое-то время, Хол, – сказала Шэрон. – 10:15.

– Я сейчас встану, я уже гораздо лучше себя чувствую. А что случится в 10:15?

– Если ты этого не знаешь, – сказал Брендан, – то мы тем более.

– Все это ерунда. Аофе эти 10:15 не помогут. Кто-нибудь закончил мой разговор с полицейским?

– Нам всем показалось, что у тебя произошло что-то вроде кратковременной остановки сердца, – неуверенно заметила Кэт.

– Нет, мама, этого у меня точно не было, не волнуйся. А где наш управляющий?

– Я здесь, – откликнулся этот бедолага.

– Соедините меня с полицейским участком, пожалуйста, не то они так и будут тянуть время. – Холли встала и даже сумела сделать шаг по направлению к двери. Мы дружно расступились, давая ей пройти, а я даже отошел к стойке дежурного, чтобы у нее было больше простора – и тут вдруг послышался чей-то голос:

– Эдмунд.

Я отыскал глазами Дуайта Силвервинда, о котором совершенно позабыл.

– Просто Эд.

– Только что было получено сообщение. Оно связано со Сценарием.

– Получено что?

– Сообщение.

– И что там?

– 10:15. Это знак. Как бы… мимолетное видение. Это не связано с самой Холли.

– Вообще-то, по-моему, она сама это сказала.

– Эд, Холли всегда была… э-э-э… психически нормальной?

Я не сумел скрыть раздражения.

– Нет, она, разумеется… – начал я и вспомнил: «радиолюди»! – Видите ли, в раннем детстве у нее бывали… странные видения. И она… Да, пожалуй, тогда у нее и впрямь были маленькие нелады с психикой.

Казалось, на поникшем лице Дуайта Силвервинда стало еще больше морщин; теперь оно напоминало кору старого дуба.

– Не стану отрицать: я скорее не предсказываю будущее, а разговариваю с людьми об их возможном будущем. Людям необходимо порой озвучивать свои страхи и надежды, причем в конфиденциальной обстановке, вот я и даю им такую возможность. Но порой у меня действительно случается настоящее предвидение событий – и когда это происходит, я сразу понимаю, что именно мне хотели дать знать. Эти 10:15, о которых говорила Холли, очень важны.

Его лицо, похожее на лицо Гэндальфа, моя головная боль, бесконечный бег по пирсу, загадочные слова Айлиш… Любая машина могла бы взорваться в любой момент… Мысль об Аоифе, заблудившейся, перепуганной, с заклеенным ртом… прекратите это, прекратите это, прекратите это…

– Думайте, Эд. Названное число не случайно.

– Возможно. Но я… признаюсь, полный тупица в вопросах разгадывания загадок.

– Нет-нет… это не загадка. Сценарий написан очень просто – в нем нет каких-то сложных формулировок или загадок. И достаточно часто ответ буквально смотрит на вас, но находится так близко, что вы не можете его разглядеть.

Мне нужно искать Аоифе, а не вести дискуссии по проблемам метафизики! – подумал я и окончательно рассердился:

– Послушайте, я…

И я вдруг заметил, что Дуайт Силвервинд стоит возле стойки с ящичками для ключей от номеров. Ключи от номеров в наше время – это нечто старомодное, напоминающее о давних временах, поскольку в английских и американских отелях – не иракских, разумеется, – по большей части в качестве ключей используются электронные карточки. А здесь на каждом ящичке красовалась бронзовая табличка с выгравированным номером комнаты, и такая же табличка висела на ключах от данного номера. Буквально в шести дюймах от головы Дуайта Силвервинда и чуть левее находился ящичек с табличкой 1015. 1015! И ключ от этого номера был на месте.

Это просто совпадение, – уговаривал я себя, – не начинай, пожалуйста, и сам «видеть знаки».

Дуайт Силвервинд проследил за моим, явно несколько ошалелым, взглядом, поднял палец…