— Ещё двадцать лиг до Коралла таким курсом, и всё по пустошам, если я правильно помню карту этих мест. А мне, увы, так надоело ходить пешком. Ты уже видела наш новый дом? Если не обращать внимания на покатый пол и жутковатый вид за окном, он всё-таки роскошен. Ты же знаешь, я терпеть не могу неудобства.

Т’лан имасс не ответила, продолжая смотреть на север.

— Все вы одинаковы, — сморщила носик госпожа Зависть. — Чтобы хоть немного разговорить Тлена, у меня ушли недели.

— Ты раньше уже называла это имя. Кто такой Тлен?

— Онос Т’лэнн, Первый Меч. Когда мы виделись в последний раз, он был даже более грязным, чем ты, дорогая, так что у тебя ещё есть надежда.

— Онос Т’лэнн. Я видела его однажды.

— Дай угадаю — Первое Соединение?

— Да. Он был против Обряда.

— И поэтому ты его ненавидишь.

Т’ланн имасс ответила не сразу. Палуба под ними сильно вздрогнула, их край нырнул вниз, а когда льдина наконец сползла обратно в море, снова выровнялся. Ланас Тог даже не покачнулась. Она заговорила:

— Ненавижу? Нет. Конечно, я была не согласна с ним. Мы все не слушали его, и он сдался. Это общее поверье.

Госпожа Зависть помолчала, затем скрестила руки и спросила:

— Что именно?

— Что истина подтверждается числом сторонников. Если многие верят, что нечто — верно, так оно и обязано быть. Когда я увижу Оноса Т’лэнна в следующий раз, скажу, что только он и был прав.

— Не думаю, чтобы он затаил обиду, Ланас Тог. Я размышляла над этим: мне кажется, именно поэтому он особенный среди всех т’лан имассов.

— Он — Первый Меч.

— Недавно у меня состоялся другой удивительный разговор. С Моком. Мне было любопытно, почему он с братьями до сих пор не вызвал тебя на поединок. И Сену, и Турул сражались с Тленом и проиграли. Мок был следующим. Похоже, сегулехи не дерутся с женщинами, если те их не трогают. Поэтому, в качестве предупреждения: не нападай на них.

— У меня нет на то причин, госпожа Зависть. Однако если они появятся…

— Ладно, скажу прямо. Тлену тяжело далась победа над Сену и Турулом. А с Моком… что ж, это была почти случайность. Думаешь, ты искуснее Первого Меча, Ланас Тог? Если ты действительно хочешь добраться до Второго Соединения целиком, а не по кусочкам, то прояви толику выдержки.

Железо скрипнуло по кости, когда Ланас Тог пожала плечами.

Её собеседница вздохнула:

— Что меня расстроит больше? Попытка поддержать разговор с тобой и сегулехами или печальные глаза страдающей волчицы? О Гарате даже упоминать не хочу — кажется, он до сих пор на меня дуется.

— Проснулась ай, — произнесла Ланас Тог.

— Да знаю я, знаю, и, если честно, моё сердце разрывается от жалости к ней или, по крайней мере, к несчастной богине внутри. Хотя они обе заслуживают сочувствия, верно? Провести вечность одинокой не-совсем-смертной волчицей — не самая завидная участь.

Т’лан имасс повернула голову:

— Кто преподнёс ей такой мучительный дар?

Госпожа Зависть пожала плечами, улыбнувшись возможности вернуть жест.

— Брат, который — ошибочно — полагал, будто поступает милосердно. Ладно, может, я слегка упростила ответ. Мой брат нашёл богиню, которая сильно пострадала во время Падения и нуждалась в теплокровном сосуде, где её дух обрёл бы приют и исцеление. Озарение. Стая ай погибла, а сама она была ещё слишком мала, чтобы выжить в одиночку. Хуже того, она осталась последней на всём континенте.

— У твоего брата было странное представление о милосердии, госпожа Зависть.

— Согласна. Оказывается, у нас есть что-то общее! Изумительно!

Мгновение спустя всё возбуждение исчезло, когда она внимательно посмотрела на стоявшую рядом Ланас Тог.

— Ох, — пробормотала Зависть. — Какая же это горькая истина.

Ланас Тог вновь перевела взгляд на северо-запад, туда, где раскинулось во всём своём буйстве море.

— Чаще всего истины именно таковы, — произнесла она.

— Что ж! — Госпожа Зависть запустила руку в волосы. — Пойду, взгляну в тоскливые глаза волчицы. Просто чтобы улучшить настроение, ты же понимаешь. И знаешь, у Тлена было хотя бы чувство юмора.

— Он — Первый Меч.

Что-то бормоча себе под нос, госпожа Зависть спустилась вниз, иногда задевая туфельками оледенелые булыжники и остановилась лишь у входа в дом.

— Ох! Это было довольно забавно! Своеобразно. Так необычно!

Карга уже подпрыгивала от ярости. Бруд свысока смотрел на великую ворониху. С другой стороны стояла Корлат. Каллор находился поодаль в полудюжине шагов. По левую руку внизу на склоне двигалось широкими рядами войско, в то время как справа в двух тысячах шагах ревело стадо бхедеринов.

Корлат отметила, что животных стало меньше. Переправа унесла сотни жизней.

Её размышления прервало громкое шипение Карги.

Великая ворониха наполовину раскрыла крылья, замерев прямо напротив Воеводы.

— Ты не понимаешь, к чему это приведёт! Дурак! Мерин! Где Аномандр Рейк? Отвечай! Мне нужно ему сказать — предупредить его…

— О чём? — спросил Бруд. — О том, что несколько сотен кондоров прогнали тебя?

— В этих гнусных грифах скрывается неведомая магия! Нас специально удерживали на расстоянии, ты, безмозглый детина!

— От Коралла и его окрестностей, — сухо кивнул Каллор. — А мы только-только завидели Лест, Карга. Решать проблемы будем по очереди.

— Идиот! Думаешь, они сидят сложа руки? Они готовятся…

— Разумеется, — протянул Каллор, свысока глядя на великую ворониху. — И что с того?

— Что случилось с Лунным Семенем? Мы знаем о планах Рейка — всё ли у него получилось? Я не могу найти цитадель! Я не могу найти его! Где Семя Луны?

Никто не ответил.

Карга поникла.

— Вы знаете ещё меньше, чем я! Верно? Всё это пустая бравада! Нам конец! — Чёрные блестящие глазки великой воронихи нашли и пригвоздили взглядом Корлат. — Твой Повелитель потерпел неудачу, да? И с ним три четверти всех тисте анди! А хватит ли вас, Корлат? Хва…

— Карга, — пророкотал Бруд, — мы спрашивали о малазанцах, а не о твоих страхах.

— Малазанцы? Они идут! Что ещё они могут делать? Бесконечные обозы на дороге, пыль везде. Приближаются к Сетте, которая под завязку забита высохшими на солнце трупами!

Каллор зарычал.

— Тогда они очень быстро пересекут город. Будто в спешке. Воевода, тут какой-то обман.

Бруд нахмурился, скрестил руки.

— Ты слышал птицу, Каллор. Малазанцы идут. Быстрее, чем ожидалось, правда, но и только.