похорон он напоминал лишь тень от того Райана Хефнера, которого знала я. Минут двадцать он просто стоял перед свежей могилой и смотрел в пустоту, пока кто-то его не окликнул.

Меня, признаться честно, пугала традиция хоронить родных в специально оборудованном уголке сада. Большая территория поместья позволяла гулять, не натыкаясь на чужие могилы, но все же от мысли, что в нескольких сотнях метров кто-то похоронен, становилось не по себе.

Сочувственных слов было немного, разговоров – тоже. Никто не вспоминал, каким отличным человеком был Мэнфорд. Никто не рассказывал забавные истории из его жизни. Немногословные пожилые мужчины в черных костюмах постояли у могилы, выпили по бокалу бренди и пожелали Райану удачи. Прислуга тоже не стала задерживаться, работу в доме никто не отменял.

Так мы остались одни посреди дождливого сада, наедине с двумя свежими могилами.

– Странно думать, что ты проходила через это не единожды. Удивительно, но я до сих пор никого не терял.

– Из всех я скучаю только по Хейвен. У меня никогда не было друзей, но ее, пожалуй, я бы назвала подругой. Мне не хватает того, с кем можно поговорить по душам. И несмотря на мое отношение к Мэнфорду, знаешь, я тебе немного завидую. Отец любил тебя. Меня мой ненавидел.

Райан невесело рассмеялся.

– Он использовал меня, играя на любви к сестре, чтобы найти записи Кордеро. Заставил похитить тебя и угрожать ребенку. Не думаю, что это вписывается в понятие «любил».

– Я видела его, когда ты умирал. Райан, он любил тебя. Не всегда правильно поступал, но любил.

– Извращенная какая-то любовь.

– Некоторые согласны и на такую.

Мне вдруг вспомнилось, как зачитывали завещание отца. Только зря потратили время. Я не смогу получить наследство, ибо нарушила все его условия. Изменила внешность, не рожу наследника до тридцати. Стелла вряд ли пойдет в зачет, завещание – это про бумаги, а не родство. По документам мы навсегда останемся опекуном и подопечной.

– Не думаю, что кого-то устроит семья, основанная на лжи, – покачал головой Райан.

Кстати, о лжи.

– Нам надо поговорить.

– Надо, – согласился Райан. – Прежде чем мы уедем, надо решить, что делать дальше. Что будет с нами.

– Нет. – Я помотала головой. – Не об этом. О Стелле.

– А что с ней? Она в безопасности. Но лучше взять ее с собой в Хейзенвилль. Твои родные сумеют защитить ее?

– Выслушай меня, пожалуйста, и не перебивай.

Я так долго не решалась ему рассказать, что чувствовала, как дрожат от страха руки. Правильно ли я поступаю? Это все еще тот Райан, что бросил меня. Тот же Райан, что похитил и шантажировал. Еще несколько недель назад я клялась: он никогда не узнает правду! А теперь собираюсь совершить самый необдуманный поступок в жизни.

Снова рискнуть сердцем.

– Мне отдали Стеллу не просто так. Когда семью Белами убили, наш поверенный, Герберт Уолдер, практически заставил меня взять ее, потому что Стелла – моя дочь. Родная. Я родила ее и отдала в приемную семью. Отец очень злился и, чтобы наказать меня, отдал Стеллу в семью из Хейзенвилля. Чтобы я видела ее. Чтобы всегда помнила об ошибке.

– Ты хочешь сказать… – начал было Райан.

– Наша дочь.

Я с опаской на него посмотрела. Смесь недоверия и удивления застыла на лице Райана, не оставив мне даже шансов сохранить холодный разум. Если он сейчас откажется от нас, если уйдет навсегда – я всю жизнь буду себя ненавидеть за то, что позволила себе снова в него влюбиться.

За то, что после всего произошедшего не просто отказываюсь ненавидеть Райана Хефнера, но и больше всего на свете боюсь снова с ним расстаться.

– Скажи что-нибудь, а то ты выглядишь так, словно я второй раз всадила в тебя нож.

– Я не знаю, что сказать. У меня есть дочь. Почти взрослая дочь, о которой я ничего не знал. О которой знала ты и молчала столько времени. И решила сказать мне об этом сейчас. На похоронах моего отца.

– Я просто не могла больше скрывать. Это было проще, когда ты ненавидел меня. А сейчас… не знаю.

– Кайла… а я знаю? Ты вот так, запросто, говоришь, что у нас есть дочь, которая больше десяти лет росла в чужой семье! И ты так спокойно рассказываешь! Как ты могла скрывать от меня ребенка? Как ты могла ее бросить?!

Ярость внутри взвилась ядовитой змеей, и я залепила Райану звонкую пощечину.

– Как я могла?! Я?! Ты бросил меня, сбежав с деньгами! Что я должна была сделать? Не лги, что не знал моего отца! И что после секса бывают последствия! Я, значит, должна была разгребать их в одиночку? Или что, обрадоваться, что у меня от тебя остался на память хотя бы ребенок?!

Я перевела дух. Райан смотрел с удивлением, а в его глазах больше не было теплоты.

– Поразительно, – немного истерично хохотнула я. – Из-за тебя отец возненавидел меня. Из-за тебя я несколько месяцев провела взаперти, почти без еды и света. Ты хоть представляешь, что такое экономить каждую крошку, нося под сердцем ребенка?! Ты хоть представляешь, как страшно было там в одиночестве?! Когда она родилась, то не кричала, а я понятия не имела, что делать и жив ли вообще ребенок! Из-за тебя я осталась бесплодна. Из-за тебя меня до самой смерти презирал отец. Не из-за того, что ты со мной спал. А из-за того, что выставил идиоткой, бросил, как какую-то девку. Из-за того, что оказалась беременной от вора. И сейчас ты обвиняешь меня в том, что я оставила ребенка в другой семье. Я сама была ребенком!

– Ты могла уехать. Кортни же сумела.

– Я не Кортни! Если ты не заметил, я не такая, как она!

Закрыв глаза – усталость вдруг навалилась в один миг нестерпимой тяжестью, – я покачала головой.

– Забудь. Не знаю, зачем я тебе рассказала. Не думай, что я пытаюсь привязать тебя или что-то потребовать. Наверное, мне просто хотелось поделиться. Мне страшно. Я не знаю, что такое быть матерью, я никогда этого не хотела. И мне не с кем поговорить. Прости, что вывалила на тебя кучу своих проблем.

Я отвернулась, скрывая слезы, выступившие на глазах. Было обидно. Страшно и обидно, потому что после всего произошедшего я позволила себе поверить в то, что мы с Райаном снова сможем быть вместе.

Наверное, есть женщины, которым любовь просто не дана. Есть женщины, которые уничтожают все светлые чувства одним присутствием.

Возможно, я из таких.

Я найду дневник Конрада Кордеро. Выясню, что