— Не уверена, что кто-либо сможет помочь ей, — сказала я, вспомнив, что произошло со мной много лет назад. Тогда, казалось, ничто не могло меня утешить. Я никак не хотела свыкнуться с мыслью, что осталась совершенно одна, одна на целом свете.

— Рут не отстает от меня ни на шаг в течение дня. Она готова браться за любую домашнюю работу. Вероятно, подобным образом девочка пытается избавиться от кошмаров, которые не дают ей покоя. В этом она чем-то похожа на меня. Я тоже стараюсь налегать на работу, когда впадаю в депрессию. Рут рассказала мне немного о своем детстве. Однажды в ее день рождения мать воткнула в именинный пирог семь свечей вместо девяти. Она была настолько пьяна, что забыла, сколько лет исполнилось девочке. К счастью, Рут посчитала это забавным. То немногое, что я узнала от Рут, говорит о том, что она была лишена детства. Но Рут продолжает глубоко любить мать, несмотря на то, что миссис Рокер часто впадала в ярость, когда была пьяна, и не скупилась на подзатыльники. Что поделаешь — родная плоть и кровь.

— Меня больше беспокоит, что Френки и Титч совершенно не скучают по маме. Френки плакала поначалу, но, кажется, ей больше не хватает Рут.

— Конечно, дети невероятно привязались к тебе, и это помогает им справиться со стрессом.

Я глубоко вздохнула, подумав о девочках. Сейчас они вдвоем мирно спали наверху, в спальне. Я взялась опекать детей, но их будущее не казалось мне безоблачным.

— А где сейчас Уилл? Ты, очевидно, ужасно на него рассердилась?

— Как я могу на него сердиться? Ведь этот маленький негодник только что потерял мать. Увидев испуганные глаза Уилла, когда Эдвард привез его обратно, я начисто забыла обо всем. Эдвард сказал, что серьезно поговорил с мальчиком. Он замечательно ладит с детьми, гораздо лучше, чем я. Ты ни за что не догадаешься, как поступил Эдвард. — Прим засмеялась. — Он купил цветной телевизор! Я бы никогда до этого не додумалась. Мне кажется, что не следует поощрять плохие поступки детей. Но если бы ты видела лицо мальчугана! С тех пор он прилип к телевизору и не отходит от него даже чтобы поесть. Вчера я принесла ему ужин на подносе в гостиную. Уилл съел все на месте, ни на минуту не отрывая взгляд от голубого экрана.

— Полагаю, что Эдвард поступил правильно. Уилл должен чувствовать, что небезразличен окружающим, что кому-то до него есть дело. Эдвард — молодец!

— Если бы не Эдвард, то социальные службы давно забрали бы у нас детей. Даже эта старая ведьма Бренда Биккерстаф становится вкрадчивой и льстивой, разговаривая с ним. Думаю, все дело в том, что он доктор. Хотя, если вспомнить, сколько маньяков и серийных убийц были докторами, вряд ли можно чувствовать себя с ними в безопасности, — Прим ненавидела социальных работников. Они отвечали ей тем же. — Бренда должна прийти завтра. Пойду-ка я наведу порядок в доме. А вдруг ей придет в голову обвинить меня в том, что я содержу детей в антисанитарных условиях? Этого можно от нее ожидать. Я оставила Бар на хозяйстве. Она все умеет делать, но почему-то после ее хозяйничанья дом выглядит как после урагана.

Бар на самом деле была замечательной помощницей. Она с удовольствием гуляла с детьми, знала развивающие игры. Ее богатый учительский опыт пришелся как нельзя кстати. Последней выдумкой Бар стали самодельные фигурки, которые должны были изображать людей разных национальностей. В ход пошли лоскутки ткани, обрывки картона и нитки. Прим вспылила, когда обнаружила, что ее подушку в желтой шелковой наволочке распотрошили для изготовления фигурок японцев, а перламутровые пуговицы от лучшего плаща приспособили вместо глаз. Бар в каком-то смысле сама была ребенком. Мне было интересно: виделась ли она с Вером?

— Если уж мы завели разговор о Вере, то почему бы тебе не обратиться к нему за помощью? Вер запросто найдет общий язык с Уиллом.

— Разве мы говорили о Вере? — удивилась Прим.

— О нет, прости. Я так устала, что совсем запуталась. Но думаю, что Вер сможет поставить Уилла на место довольно легко. Он знает, чем привлечь мальчишку. Вер научит его драться, разбирать следы в лесу, покажет, как разводить костер и строить шалаш…

— Вер? Ты шутишь! Он, должно быть, на самом деле изменился. Конечно, мы не виделись с того самого дня, когда были в доме у миссис Рокер. Кажется, он сторонится меня. Ты уверена? Я всегда представляла Вера праздным мечтателем, который только и знает, что вглядывается в звездное небо с книгой стихов в руке.

— Если Вер когда-то был таким, то он действительно очень изменился.

Я встретила Вера на следующее утро, когда явилась в Гилдерой Холл. Я прекрасно понимала, что наше с леди Фриск присутствие в доме доставляет хозяевам определенное беспокойство, вносит в их жизнь дискомфорт. Настойчивые требования леди Фриск обеспечивать ее здоровой пищей делали и без того нелегкую жизнь мисс Глим поистине невыносимой. Мы так ни разу не встретили Гая или Амброуза. Очевидно, отец и сын прятались в укромных местах при появлении громкоголосой старухи. Я же, наоборот, прилагала все усилия, чтобы никого не потревожить, не выходила лишний раз из комнаты. После окончания работы я старалась незаметно выскользнуть через заднюю дверь.

Вер продолжал навещать нас каждое утро и терпеливо выслушивал наставления леди Фриск. Старуха теперь относилась к нему как к без пяти минут члену семьи. Она изматывала его бесконечными рассказами о Шарлотте. Вер делал вид, что ничего не понимает. Мне казалось, что он сознательно пропускал мимо ушей глупую болтовню. Я получала огромное удовольствие, присутствуя при утренних разговорах леди Фриск с Вером, хоть сама никогда в них не принимала участие. Мне казалось, что Вер делает над собой усилие, чтобы не выбежать из комнаты. Но в это утро Вер ждал меня в коридоре.

— Погоди минуту, Фредди. Мне нужно с тобой поговорить. Зайдем сюда.

Библиотеку заливал яркий солнечный свет, который попадал в комнату через три высоких узких окна. Лучи играли на потертых красках ковра и окрашивали медные решетки на дверцах книжных шкафов в золото.

— Как красиво! — воскликнула я, глядя по сторонам.

В углу прижался к стене набитый бумагами старинный секретер из орехового дерева. Чашка с остатками кофе стояла на подоконнике. Пара довольно грязных туфель валялась у входа.

— Я всегда очень любил это место. Боюсь, что за время моего отсутствия библиотека окончательно пришла в упадок. Трое мужчин, живущих в одном доме, — непомерная нагрузка для мисс Глим. Впрочем, Гай большую часть времени проводит вне дома. — Вер пожал плечами. Было заметно, что он волнуется. — Мы поругались, поругались из-за девушки. Гай утверждает, что ребенок не его. Тогда я отправился к ней, чтобы разобраться во всем.

— Как мило с твоей стороны…

— Она совсем еще девочка, ребенок, как ты и говорила. Не думаю, что она способна так искусно лгать. Мне показалось, что ей можно верить.

— Я рада! — я почувствовала облегчение.

— Я вынужден был объяснить девушке, что Гай никогда на ней не женится. Мне показалось, что будет лучше, если она сразу избавится от иллюзий. Бедняжка горько плакала, она действительно на что-то надеялась. Выплакавшись, она сказала, что не хочет оставлять ребенка. Ее тетя очень строгих правил, девочка вне себя от страха. Я пообещал, что буду заботиться о ребенке, выделять денежное содержание вплоть до его совершеннолетия. Корин сможет стать независимой и жить, не опасаясь тетиного гнева. Я отослал девушку к доктору Гилдкристу. Он с пониманием относится к подобного рода проблемам. Самое малое, что мы можем сделать, — это обеспечить бедняжке достойное существование. Она заслуживает этого. Я предложил ей деньги на первое время, но она сказала, что ни в чем не нуждается — она работает и может сама себя обеспечить. Дом, в котором она живет, не блещет роскошью. Большинство девушек на ее месте взяли бы деньги, не раздумывая.