Автомобиль остановился напротив кофейни. Вышел Юити. Следом вышел Минору. На этом студенческом пути в полдень, в середине лета было мало прохожих. Двое перешли улицу. Солнце стояло в зените, их фигуры едва отбрасывали тени. Минору поднял торжествующий взгляд и посмотрел на окна второго и третьего этажей. Люди, которые беззаботно смотрели вниз на улицу, и вообразить не могли, что эти двое парней идут прикончить хозяина заведения. Великие деяния всегда совершаются в такие ясные деньки, как этот.

В кофейне было затишье. Их глаза, привыкшие к дневному свету, ничего не могли видеть. Сидевший за кассовым аппаратом Фукудзиро поспешно вскочил с места, когда увидел их на входе.

— Куда это ты ходил? — спросил он Минору, будто поймал его.

Минору преспокойно представил своего спутника Фукудзиро. У того побледнело лицо.

— Я хочу поговорить с вами.

— Пройдемте за конторку. Сюда, пожалуйста!

Фукудзиро оставил кассу на официанта.

— А ты подожди здесь, — велел Юити Минору, оставив его у дверей.

Фукудзиро обомлел, когда Юити спокойно вынул из внутреннего кармана рулон и вручил ему.

— Минору сказал, что он взял это из домашнего сейфа. Что получил от него, то и возвращаю вам в целостности. Пожалуйста, не ругайте Минору. Я думаю, что он вполне осознал, что натворил.

Фукудзиро помолчал, с недоверием разглядывая лицо этого красивого молодого человека. Его прежние расчеты были чудовищными. Фукудзиро влюбился с первого взгляда в стоящего перед ним человека, на которого он нападал и которому таким подлым образом навредил. Он моментально задумал пококетничать. Он признается во всех своих грехах и покорно примет укоры в свой адрес. Это будет кратчайший путь, чтобы завоевать его симпатию. Конечно, сначала он попросит прощения. Он позаимствует из старинного сказания в жанре «нанива-буси»[96]идеально подходящую к этому случаю реплику. «Ну что ж, мой старший братец, ты выиграл! — произнесет он. — Вижу, ты человек широкой души! Мне стали отвратительны мои ничтожные намерения. Что ж, поколоти меня, попинай меня, делай со мной, что тебе вздумается» — вот в таком духе он выступит.

Прежде чем войти в этот кокетливый образ, Фукудзиро должен был еще кое-что уладить. Коль он получил свои деньги обратно, их нужно было пересчитать. Он всегда помнил, сколько денег хранится у него в сейфе, однако необходимо еще сверить с балансом. Сумму в сто тысяч иен сразу не пересчитаешь. Он придвинул табурет к столу, немного склонил голову к Юити, развернул банкноты и принялся тщательно пересчитывать.

Юити наблюдал, с какой ловкостью двигались пальцы этого мелкого бизнесмена, пересчитывающего наличность. В движениях его суетливых пальцев была такая ужасающе мрачная серьезность, что это никак не вязалось ни с любовью, ни с анонимным письмом, ни с воровством. Закончив считать, Фукудзиро положил обе руки на стол и снова кивнул Юити.

— Удостоверились, все точно?

— Да, все сходится.

Фукудзиро потерял свой шанс. Юити уже стоял на ногах. Не взглянув на Фукудзиро, он зашагал к дверям. Минору был свидетелем непростительного предательства со стороны своего героя. Стоя спиной к стене, с бледным лицом он провожал Юити взглядом. И отвел глаза в сторону, когда Юити поклонился на выходе.

Быстрым шагом Юити пошел один по летней улице. Никто за ним не бросился. В уголках его рта подрагивала улыбка. Он шел, едва сдерживая смех. Его переполняло горделивое ликование. Он понял, как радость от благодеяния делает человека гордым. Когда это начинает льстить твоему сердцу, тогда понимаешь, что никакое зло не может перещеголять лицемерие. Он вкусил это чувство и был несказанно счастлив. Благодаря только что разыгранному спектаклю тяжесть упала с плеч юноши. Кажется, за какой-то час у него отлегло на душе. Для полноты своей радости он решил сделать бессмысленные и никчемные покупки. Юити заглянул в маленький магазинчик канцелярских товаров и прикупил самую дешевенькую целлулоидную точилку для карандашей и перо для ручки.

Юити оставался совершенно бездеятельным. Его хладнокровие в этот кризисный период было ни с чем не сравнимым. Это спокойствие, проистекавшее из глубины его одиночества, вводило в заблуждение всех домашних, которые как будто решили, что анонимное письмо было фальшивкой. Настолько безмятежным был Юити!

Он провел эти дни с невозмутимым спокойствием, разговаривал немного. Юноша стоял на развалинах самого себя, сохраняя выдержку канатоходца; обстоятельно вчитывался в утренние газеты или предавался дневной дреме. За день до этого семейство потеряло всякое мужество перед лицом проблемы. Казалось, что они только и думают о том, как избежать этой темы. Кроме того, эта тема не была достаточно «изящной» для семейных разговоров.

От госпожи Кабураги пришла ответная телеграмма. В ней сообщалось, что она прибывает в Токио скорым поездом «Хато»[98]в восемь тридцать вечера. Юити поехал встречать ее на токийский вокзал.

Госпожа Кабураги, сошедшая с поезда с одним дорожным чемоданчиком в руках, сразу заприметила одинокую фигуру Юити в студенческой фуражке и голубенькой рубашке с закатанными по локоть рукавами. По безучастной улыбке на его лице она быстрей, чем его родная матушка, догадалась о терзаниях этого молодого человека. Возможно, что она никогда не жаждала видеть Юити с таким выражением лица, за которым скрывались бы его страдания. Она стремительно зашагала ему навстречу в своих туфельках на высоких каблуках. Юити тоже поспешил к ней. Не глядя ей в глаза, он выхватил у нее чемоданчик. Она запыхалась. Как прежде, он почувствовал на себе ее пылкий взгляд.

— Давненько! Что случилось?

— После поговорим, без суеты.

— Ладно. Будь спокоен! Я ведь уже с тобой.

В глазах ее, когда она произносила эти слова, была неустрашимая и необоримая сила. Юити цеплялся за женщину, которую однажды с легкостью заставил стать перед собой на колени. И вот теперь в его беспомощной улыбке она прочитывала пережитое им лишение. Как только она поняла, что он страдает не из-за нее, то невероятно расхрабрилась, но в то же время огорчилась.

— Где вы остановились?

— Я дала телеграмму в гостиницу. Это тот особняк, где когда-то жила наша семья.

Они были весьма удивлены, когда вошли в эту гостиницу. Для госпожи Кабураги предупредительный домовладелец из лучших побуждений приготовил на втором этаже флигеля комнату в европейском стиле — именно в этой комнате она когда-то застигла Юити и своего мужа.

Поприветствовать их пришел хозяин гостиницы. Этот старомодный и угодливый мужчина не забывал по своей старинной привычке обращаться с госпожой Кабураги так, будто она до сих пор была графиней. Он понимал всю неловкость отношений между ним, хозяином, и ею, гостьей, и конфузился оттого, что в некотором смысле реквизировал апартаменты в отсутствие госпожи, и так расхваливал гостиницу, будто это был ее дом, а он всего лишь гость. Он ползал вдоль стен, будто ящерица.