Другой знаменитой подвижницей была диаконисса Олимпиада (368–408). Дочь сенатора и известная столичная красавица, она воспротивилась желанию василевса Феодосия I выдать ее замуж за императорского родственника. Олимпиада хранила невинность и дружила с двумя архиепископами Константинопольскими – Иоанном Златоустом и Григорием Богословом (последний адресовал девушке «Советы», исполненные отеческой заботы). «Не золото, перемешанное с драгоценными камнями, служит украшением женщинам, Олимпиада, – писал Григорий. – Добрые нравы – лучший цвет в женщине, которая имеет прочную, неизменяемую и достойную прославления красоту».

Отношения Олимпиады с Иоанном Златоустом вызывают споры теологов. По мнению некоторых, дружба архиепископа и диаконессы постепенно переросла в нечто большее – так, однажды во время службы в Святой Софии Иоанн внезапно воскликнул: «Погибаю, схожу с ума от любви!» Впрочем, средневековые авторы всеми силами старались убедить читателей, что между святыми не существовало ни платонической привязанности, ни тем более физической страсти. По свидетельствам современников, добродетельная Олимпиада даже не ходила в баню, ибо «сама себя стыдилась, не хотела зреть наготы своего тела, а когда нужно было вымыться, то она входила в одной рубашке в сосуд, наполненный теплой водой, и мылась в том сосуде, не снимая ее».

Подчиненное положение византиек не мешало им вести активную общественную жизнь – в частности, муж имел право развестись с женой, если она часто посещала театры. Представительницы прекрасного пола торговали на базарах Константинополя, работали в ткацких мастерских и выступали в цирке. Они прелюбодействовали и строили козни, подавали в суд на расточительных супругов, самостоятельно распоряжались приданым, занимались коммерцией и политикой, покровительствовали наукам и искусствам – а нередко и вершили судьбы государства. Константинополь не испытывал недостатка в образованных и предприимчивых женщинах – философах, писательницах, ростовщицах, меценатках. Изолированность женщин в исторических источниках отражает не истинную ситуацию, но идеальное представление о ней мужчин.

Особое внимание следует уделить статусу византийских императриц. Законодательство не содержало указаний относительно их происхождения, поэтому василевсы могли заключать браки даже с женщинами из низших сословий. Хрестоматийный пример – Феодора, супруга Юстиниана, бывшая актриса и блудница. Владелец культового стамбульского ресторана «Taşhan Arkat» на улице Фетхи-бея (ильче Фатих) утверждает, что в здании, где находится его заведение, в византийскую эпоху был бордель, в котором работала Феодора.

Несмотря на темное прошлое, жена Юстиниана стала одной из наиболее известных и выдающихся правительниц Восточной Римской империи: чего стоит хотя бы инспирированное ею подавление восстания «Ника» – крупнейшего в истории Константинополя. Анна Комнина сообщает, что Алексей I Комнин ничего не предпринимал без совета своей матери Анны Далассины – василевс посвящал ее в свои замыслы и привлекал к управлению государством.

По утверждению французского византиниста Альфреда Рамбо, царственные женщины Византии играли уникальную политическую роль – особенно по сравнению с другими государствами Средневековья. Их влияние не ограничивалось служанками и евнухами – и простиралось далеко за пределы дворцовых покоев. Истории императриц вобрали в себя все краски и оттенки бурной столичной жизни. В этом отношении примечательна судьба Зои Порфирородной – по словам Шарля Диля, она, несомненно, является одной из самых пикантных, какие только сохранились в византийских летописях.

Зоя была дочерью Константина VIII и племянницей Василия II Болгаробойцы. Она увлекалась изготовлением косметики, тщательно ухаживала за собой – и, по свидетельству Михаила Пселла, даже в преклонном возрасте «цвела юной красотой». Несмотря на богатое приданое и привлекательную внешность, личная жизнь принцессы не складывалась. Император Священной Римской империи Оттон III, с которым она была обручена, умер в 1002 году. Зоя, выехавшая в Италию для бракосочетания, вернулась в Константинополь. Константин VIII не спешил устраивать семейное счастье дочери, и новое предложение последовало лишь спустя четверть века. В 1027 году руки Зои попросил правитель Священной Римской империи Конрад II для своего 10-лет-него сына Генриха (будущего императора Генриха III Черного), но василевс ему отказал.

Константина VIII не заботили вопросы престолонаследия. Он так и не обзавелся сыном, а его незамужние дочери не имели детей. Старшая сестра Зои, Евдокия, стала монахиней; младшая, Феодора, не желала вступать в политически обусловленный брак. Македонская династия угасала, и последние надежды на ее сохранение были связаны с Зоей, которой на тот момент исполнилось 50 лет. В ноябре 1028 года, будучи при смерти, Константин VIII наконец-то решил найти мужа для средней дочери. Выбор пал на Романа Агрира – 60-летнего столичного префекта. Его супруга Елена под угрозой ослепления постриглась в монахини, что позволило Роману заключить брак с Зоей. Свадьба состоялась 12 ноября 1028 года – и уже 15 ноября Константин VIII скончался. Бывший префект Константинополя взошел на византийский престол как Роман III Агрир.

Несмотря на возраст, Роман загорелся идей основать собственную династию и обратился к врачам. Следуя их советам, император принимал различные снадобья, а императрица, по словам Пселла, «старалась и того больше»: она совершала магические обряды, обвешивалась амулетами и вообще «носила всякую чепуху на теле». Впрочем, целебные средства не принесли результата – Роману и Зое так и не удалось стать родителями. Разочарованный Агрир всецело отдался государственным делам. Английский историк Линда Гарланд отмечает, что он хотел показать себя одновременно великим администратором, полководцем и строителем, но ни в чем не добился успехов. Зоя же опустошала казну, считая это занятие «неотъемлемым правом багрянородной принцессы».

Отсутствие детей испортило отношения между супругами: Роман охладел к жене и ограничил расходы на ее содержание. Оскорбленная Зоя выместила гнев на младшей сестре: Феодору заточили в Петрийский монастырь Константинополя. После этого императрица решила провести остаток жизни в любовных утехах, за что враги прозвали ее «безумной нимфоманкой». Фавориты не задерживались в царственных покоях: распорядителя придворных церемоний Константина Артоклина сменил Константин из аристократического рода Мономахов, а Константина – юный красавец Михаил, брат императорского евнуха Иоанна Орфанотрофа.

Михаил стал первым серьезным увлечением императрицы, и Зоя не скрывала связи с ним. Слуги нередко заставали влюбленных в постели. Молодой человек смущался, но Зоя не считала нужным сдерживаться: она целовала юношу и хвасталась, что уже не раз вкушала наслаждение с ним. Порфирородная сажала Михаила на трон, вручала ему скипетр и надевала на голову корону – т. е. при живом мужевасилевсе передавала любовнику символы государственной власти. Однажды эту сцену увидел старый евнух – и Зоя приказала ему служить Михаилу как императору, заявив, что он и есть будущий правитель.

О романе императрицы шептался весь Большой дворец, но Роман ничего не предпринимал. Его равнодушие объяснялось болезнью – в «Хронографии» описывается ужасный внешний вид монарха, который «мало чем отличался от мертвого». По Константинополю ходили слухи, что василевса отравили: Зоя и Михаил якобы подсыпали ему яд в блюда и напитки. 11 апреля 1034 года Роман III утонул в бане – и народная молва возложила вину за смерть василевса на императрицу и ее любовника.