Хастур пошатнулся. Его словно толкнул в грудь невидимый исполин. Взмахнув громадными лапищами, архидемон-зверобог сохранил равновесие, но выражение на его лице заметно изменилось. Скука и безразличие покинули его, сменившись удивлением.

— МЕНЯ… УДАРИЛИ… — прогрохотал колосс. — УДАРИЛИ…

— Узнай мое имя, демон!!! — гневно прокричали с коцебу. — Я Шамшуддин, сын Бараки!!!

Хастур приглушенно заворчал, и земля затряслась под его ногами. Ему не было дела до имени этой букашки. Слишком много она о себе возомнила. Укус блохи может быть болезнен, но это всего лишь укус блохи. Достаточно поймать ее между ногтей, чтобы самая гордая и могучая блоха отправилась в рай для блох.

И Хастур шарахнул лапищей. Метко, точно, со скоростью молнии. От его ударов не могли увернуться даже плонетские истребители — где уж тихоходному коцебу…

Но тот увернулся! За какой-то миг до удара коцебу переместился выше — намного, намного выше! Он словно даже не взлетел, а телепортировался! Стоящий на бронзовом диске особняк страшно зашатался, но устоял.

Шамшуддин смахнул со лба маслянистый пот. При необходимости он мог вот так захватывать телекинезом весь коцебу и резко ускорять его. Очень резко. Почти мгновенно менять свои координаты в пространстве. Конечно, долго такую скорость не удержишь, но в качестве «прыжка» это вполне возможно.

Особенно теперь, когда в его распоряжении мановый канал прямиком из чрева зверобога…

Следующие полторы минуты Шамшуддин кружил вокруг Хастура на бреющем полете. Архидемон вертелся следом за коцебу, но никак не поспевал.

Одновременно Шамшуддин швырял в Хастура все, что попадалось под руку. В основном это были здания. Одно за другим они врезались в грудь, спину и голову Хастура, разлетаясь вдребезги, рассыпая во все стороны осколки стекол.

С большой высоты Шамшуддина поддерживала эскадрилья плонетских бомбардировщиков. Наученные горьким опытом, они не приближались к Хастуру, разя его издали. Начиненные плазмой ракеты летели одна за другой, все сильнее зля архидемона. Вреда ему это причиняло не больше, чем обстрел камешками… но даже обстрел камешками может сильно разозлить.

— ПРЕКРАТИ!!! — взревел наконец Хастур, разевая пасть на полную ширь.

Оттуда вырвался столб желтого огня. Всеразрушающего, всепожирающего огня. Он прошелся по земле, испепеляя все, что Шамшуддин еще мог использовать как снаряды. Прошелся по воздуху, мгновенно уничтожив четырнадцать тяжелых бомбардировщиков. И наконец охватил бушующим огненным цветком коцебу.

Хастур удовлетворенно хрюкнул и закрыл рот. Но когда пламя спало, он увидел, что коцебу цел и невредим. На сей раз Шамшуддин не стал увертываться — он не смог бы увернуться от такого. Вместо этого он сгустил воздух вокруг коцебу. Сгустил до такой твердости, что тот стал крепче самой крепкой стены, и даже огонь Хастура не смог разломать эту телекинетическую скорлупу.

Разъяренный Хастур стал набирать воздуха в грудь… и вдруг обнаружил, что не может. Шамшуддин повторил тот же прием, которым прикончил Яджуна Испепелителя, — откачал вокруг противника воздух. На сотню шагов вокруг образовался вакуумный пузырь, абсолютная пустота, посреди которой хлопал глазами Хастур.

— …!.. — возмущенно произнес архидемон. — …?!..

Шамшуддин ехидно осклабился. Да, Яджун тоже мгновенно прекратил реветь и шкварчать, когда вокруг него исчез воздух. Так уж устроили боги этот мир, что звуки в пустоте не распространяются.

Но пустота недолго оставалась пустой. Дождавшись момента, когда взбешенный Хастур снова разинет рот, Шамшуддин просто взорвал землю у него под ногами. Мириады крошечных камешков и песчинок заполнили все окружающее пространство. Они двигались с такой скоростью, что прошибали все подобно пулям. Никто и ничто не могло остаться живым или хотя бы целым в этом адском смерче.

Никто, кроме архидемона. Хастура это только раздражало. Так раздражает скверный запах — вроде и ничего страшного, но хочется все же уйти отсюда поскорее или хотя бы заткнуть нос. Так и Хастур охотно бы избавился от этой докуки, но не мог придумать, как сделать это с достоинством. На ум приходило только «орать и бегать кругами», а такое поведение не очень-то подобает архидемону.

Хастур уже дважды пытался просто развоплотить Шамшуддина, стереть его из реальности, но получалось не очень-то. После той битвы с Ктулху, когда Хастур лишился изрядной толики могущества, из бога-архидемона став архидемоном-зверобогом, подобные трюки совсем перестали ему даваться. С обычными людьми еще худо-бедно получается, но обычных людей и ногами можно неплохо давить. А вот сильного мага, который к тому же еще и маргул…

Это все из-за того, что этот маг уже сражался с Хастуром. Никому и никогда еще не удавалось взять у Хастура реванш. Все всегда проигрывали (кроме Ктулху, конечно). Этот маг тоже проиграл. Но он каким-то непостижимым образом сумел вернуться — и теперь он умеет драться с Хастуром. Прошло пять тысяч лет, но Хастур с тех пор не выучил никаких новых трюков. Они ему просто не требовались. Да и вообще он давно уже уперся в свой потолок…

Но как бы могуч ни был этот смертный, ему все равно ни за что не победить бессмертного!

Шаб-Ниггурат, наверное, уже в сотый раз толкнулся в магический барьер и зарычал от бессильной злобы. Да как так-то?! Почему он до сих пор не рухнул?!

Будь на месте Шаб-Ниггурата кто другой из архидемонов, он, возможно, уже сдался бы. Попытался найти другой путь или просто махнул рукой, позволив Цитадели Власти пока что жить. Все равно долго она под этой скорлупой не продержится.

Но Шаб-Ниггурат был упрям, как никто из живущих. Пусть слабые ищут обходные пути. Пусть слабые пытаются сделать подкоп или подобрать ключ. Пусть слабые сидят и думают, как бы это похитрее изловчиться.

Шаб-Ниггурат будет просто биться башкой!!!

И он бился. И бился. И снова бился. Пока наконец… наконец… наконец…

…не проломился внутрь!!!

— Так-то, олухи!!! — проорал Шаб-Ниггурат, шарахая оземь копытом. — Кто тут самый сильный?! Я самый сильный!!! Я, я, я!!! Йа Шаб-Ниггурат, йа Шаб-Ниггурат!!!

Утолив первую радость, он вдруг сообразил, что чего-то не хватает. А именно — тысяч демонов, которые должны сейчас мчаться к Промонцери Царука. Погрести ее под собственными телами, затопить в море своей ярости и выпотрошить, словно куренка! Те, кто внутри, уже должны вопить, видя этот многоликий кошмар!

Но никого нет. Шаб-Ниггурат недоуменно обернулся и увидел, что все Двурогие, и будхи, и утукку, и все остальные по-прежнему находятся там, за барьером, и тоскливо смотрят на своего великого полководца. Барьер вовсе не рухнул, как показалось Шаб-Ниггурату, — он просто проломил в нем дыру… но эта дыра сомкнулась, успев пропустить одного-единственного демона.

Самого могучего и ужасного демона во всем Лэнге, но только одного.

Шаб-Ниггурат остался этим очень недоволен. Сначала. Поразмыслив, он решил, что конечный результат все равно не изменится. Ему никто не нужен.