обсуждение возможности преодоления реки Пяндж с помощью акваланга. Все «встало» на свои места: если нет «убойной» информации, то ее можно придумать. Для нас это открытие стало «профессиональной дикостью» и нашему возмущению не было предела. Доложили об этом начальнику отдела, а он выше. Таджикские коллеги куда-то запропастились месяца на два-три, а затем новь «нарисовались», как будто ничего и не произошло. Мы им высказали все, что думали по этому поводу, а затем еще долго подначивали их этими аквалангистами. Ну а в назидание тому таджикскому коллеге, которого мы подозревали в инсинуации указанной информации, во время пребывания в нашем отделе при возвращении «из-за речки» домой, наши шутники втихую подложили в сумку ласту.

Конечно, нельзя огульно обвинять всех наших таджикских коллег в недобросовестности — речь шла об исключении. Вскоре после получения обратного «бумеранга» они осознали степень нашей взаимозависимости и достаточно скоро между нами окончательно сложилась атмосфера полного доверия и взаимопонимания — ведь мы были сотрудниками единого ведомства — КГБ СССР (мы шутя говорили: «Бог у нас один, лишь иконы разные»), и им без нашей помощи было не обойтись. При этом мы искренне стремились помочь им поскорее наладить эффективную разведывательную работу, ибо все мы служили делу обеспечения госбезопасности СССР. А о степени доверия между нами свидетельствует тот факт, что таджикские разведчики первые «наводки» на возможных перспективных негласных помощников получали от нас (на отдельных направлениях у нас был избыток негласных источников). Мы же обеспечивали личную безопасность наших таджикских коллег при проведении ими разведывательных мероприятий на «загранточках» и на границе, привлекая, при необходимости, для этого личный состав и бронетехнику.

В свою очередь, наши таджикские коллеги оказывали нам значимую помощь в решении служебных вопросов, а порой и личных проблем с задействованием своих возможностей на территории Таджикистана. Так, именно с их помощью нами был успешно задействован мусульманский авторитет, который был нами использован для «снятия» клятвы Кораном с агентов противника при их перевербовке, о чем рассказано ниже. К сожалению, я не могу назвать фамилии этих разведчиков из-за опасений нанести им ущерб, но при случае добрым и теплым словом вспоминаю их. Да и как не вспоминать их, если они приходили нам на помощь порой в самые трудные моменты. Так, в 1988 году моя младшая дочь серьезно заболела коклюшем и встал вопрос о ее лечении. Сотрудник 1-го отдела КГБ Таджикской ССР Рустам, узнав об этом, помог с госпитализацией моей дочки с женой в одной из ведущих душанбинских больниц, а затем периодически оказывал помощь в обеспечении их всем необходимым в то время, когда мне приходилось мотаться по «точкам» и границе. Ведь он прекрасно понимал, что у меня нет возможности регулярно ездить в больницу за несколько сот километров, будучи напрочь «привязанным» к обстановке в Афганистане — мне удалось только отвезти их в больницу и забрать после выписки обратно. Вспоминая это, меня переполняет чувство благодарности Рустаму и сожаление о распаде Советского Союза, когда мы были сотрудниками единой могущественной спецслужбы.

Следует отметить, что в 1988 году ЦРУ США, британская МИ-6 и пакистанские разведслужбы значительно активизировали и расширили масштабы разведывательно-подрывной деятельности против СССР через афгано-советскую государственную границу. Ухватившись за идею переноса «джихада» не территорию среднеазиатских советских республик, ЦРУ совместную с британцами и пакистанцами создало оперативную группу и выделило значительные финансовые средства на ее реализацию.

В этой деятельности упор противником был сделан на вербовку и заброску в СССР советских перебежчиков со шпионскими и подрывными заданиями, а также на использование своей агентуры из числа афганских бандглаварей. Последние, по заданиям этих разведчиков, взяли под свой контроль большинство каналов контрабандной деятельности на афгано-советской границе и развернули активную вербовочную работу среди советских контрабандистов и граждан, работавших на границе, с целью их вовлечения в антисоветскую подрывную и шпионскую деятельность. Для этого главари душманов активно использовали свою агентуру из числа афганских пастухов, дехкан и золотомойщиков, которые по их заданиям стали выходить на советский берег для мытья золота, хозяйственных работ и выпаса скота, где завязывали нелегальные контакты с советскими гражданами, работавшими за линией инженерно-технических сооружений (ИТС). Также резко увеличились поставки из Пакистана в афганский прикордон специально напечатанной антисоветской и религиозной литературы на русском, таджикском и узбекском языках. Часть этой литературы мы изымали из оборота еще на афганской территории через возможности наших разведисточников. Значительная часть изымалась группой контрразведки нашего отдела под руководством майора Карима Наи-ва через своих негласных помощников из числа советских граждан на канале нелегальных контактов на границе. Тем не менее все же часть этой литературы все же стала «просачиваться» внутрь Таджикистана, о чем свидетельствовали факты ее неоднократного изъятия офицерами группы контрразведки майором Евгением Тер-вым, старшими лейтенантами Сергеем Грос-м и Александром Руб-м у местных жителей в приграничных кишлаках.

При завязывании нелегальных контактов с советскими гражданами агентура противника делала ставку на алчных, склонных к наживе, малообразованных и глубоко религиозных людей, всячески манипулируя при этом исламской риторикой. Примером этому стала широко известная в Таджикистане эпопея эволюции Абдулхамида Довлатова из «игромана» в иностранного шпиона, шеф-повара столовой № 4 кишлака Кафирниган, Орджоникидзевского района Хатлонской области Таджикской ССР, отца трех детей. Проиграв около 20 тысяч рублей (что по тем временам было огромной суммой), он бросил семью и скрылся от своих кредиторов, а 5 июня 1988 года переплыв пограничную реку Пяндж на не упреждаемом участке погранзаставы «Найчи» Пянджского погранотряда ушел за границу. В Афганистане перебежчик был задержан бандгруппой Нурджона (ИПА).

Стремясь скрыть от душманов весьма «непрезентабельную» причину своего бегства из СССР и вызвать интерес к своей личности, перебежчик, проявив незаурядные авантюрные способности Остапа Бендера, заявил, что является представителем «семисот мусульман Янги-Бозара» — глубоко законспирированной в Советском Таджикистане антисоветской исламской организации «Рога и копыта». Несмотря на то что Нурджон советские фильмы не смотрел и с творчеством Ильфа и Петрова знаком не был, он был весьма практичным человеком и сразу же понял, что советского перебежчика можно выгодно за приличное вознаграждение «сбыть» главарю крупного бандформирования ИПА Инженеру Баширу, оперировавшему в провинциях Тахар и Бадахшан. Недаром Довлатов был шеф-поваром — «лапшу» он готовил потрясающую и с успехом повесил ее на уши коварному Инженеру Баширу. Главарь, ни минуты не сомневаясь в удаче, сразу же отправил «эмиссара антисоветского подполья» в ЗКРЦ Гульбеддина Хекматьяра (ИПА) в Пакистан, где Довлатова с распростертыми объятиями встретили американские и пакистанские разведчики, в умилении разрыдавшиеся от впечатлений о «смелости и мужестве тайного борца с коммунизмом». Ну а наш «сын турецкоподданного», заливаясь соловьем, все пел им о существовании в Таджикистане антисоветского