– Да так, – неопределенно улыбнулась Настя. –Вы разве наизусть не знаете, какой предмет когда сдают?

– Что вы! – замахала руками инспектор учебногоотдела. – У нас учебный план почти каждый год меняют. В этом годукриминологию третьекурсники сдают летом, это я точно помню, потому что мы ужерасписание экзаменов на летнюю сессию составили. А в позапрошлом году вполнемогло быть, что и зимой. Если вводятся новые предметы или меняется количествочасов, отводимых на дисциплину, то и расстановка экзаменов может измениться. Ипотом, у очников, вечерников и заочников расписание разное. Вас какой годинтересует?

– Девяносто третий – девяносто четвертый.

– Сейчас посмотрю. Да, в том учебном году криминологиюна вечернем отделении сдавали зимой. А очники и заочники – летом. Этогодостаточно или что-нибудь еще нужно?

– Нужно. Мне нужен пофамильный список всего курса,который сдавал криминологию в ту зимнюю сессию.

– Ничего себе! – охнула инспектор. – Их жетриста человек.

– Что поделать, – вздохнула Настя. – Выговорите, это был третий курс?

– Да. Сейчас они на пятом, через неделю у нихгосэкзамены начинаются. Вы можете подождать минут десять? У меня все списки вкомпьютере, я распечатаю. Вам алфавитный список курса или с разбивкой погруппам?

– Нет, по группам не надо.

Девушка принялась усердно щелкать клавишами. Настя терпеливождала, примостившись в уголке на колченогом стуле, который каждую секундугрозил развалиться под ней при малейшем неосторожном движении. Внезапно ееосенило.

– Скажите, а экзаменационные билеты у вас сохранились?

– Конечно. Мы обязательно по одному экземпляруоставляем. Достать?

– Если не трудно.

Это, разумеется, была простая вежливость. Даже если быоказалось, что достать эти старые билеты трудно, Настя все равно настояла бы насвоем. Это был хоть и микроскопический, но шанс, позволяющий избежать нуднойпроверки всех трехсот человек.

Пока принтер натужно скрипел, распечатывая триста фамилий,инспектор достала папку с подшитыми в нее копиями экзаменационных билетов.

– Вам любые билеты по криминологии или именно с тойсессии?

– Именно с той.

Экземпляр был совсем «слепой», наверное, четвертый илипятый, сделанный на машинке под копирку. Настя быстро пробежала глазами вопросыи на второй странице нашла то, что искала. Билет номер 17. Первый вопрос:«Основные приемы анализа уголовной статистики». Второй вопрос: «Предметкриминологии как науки». Искомый студент был человеком предусмотрительным,готовил шпаргалки не на отдельные вопросы, а на билет целиком. Потому двакрошечных листочка и оказались сколоты скрепкой, чтобы лежали вместе.

– Вот, пожалуйста. – Инспектор протянула Настедлинную бумажную ленту распечатки. – Это все?

– Вы меня простите, – покаянно сказалаНастя, – но я, кажется, поторопилась. Это далеко не все. Теперь мне ещенужны экзаменационные ведомости.

– Господи! – всплеснула руками инспектор. – Аэто-то зачем? Вы что, подозреваете, что кто-то из наших преподавателей беретвзятки за хорошие оценки на экзаменах?

– Ну что вы, – успокоила ее Настя. – Ни вкоем случае. Мне нужно найти всех студентов того курса, которые вытащили наэкзамене семнадцатый билет. Только и всего.

– А что это за билет? – живо заинтересоваласьдевушка. – Какой-то особенный?

– Пока не знаю. Может, и особенный. Если мне повезет.Так как насчет ведомостей?

Девушка снова полезла в огромный несгораемый шкаф и черезнекоторое время извлекла на свет божий очередную папку. Свободного стола в комнатене было, и Насте пришлось выписывать фамилии, положив то и дело норовящуюзакрыться толстую папку-скоросшиватель к себе на колени. Всего на курсе былодесять групп. Десять человек, по одному из каждой учебной группы, вытащили наэкзамене семнадцатый билет с вопросами по статистике и предмету криминологии.Что ж, десять – это не триста. Намного легче. Но легче только в том случае,если Настина догадка верна. Если же она в очередной раз ошиблась, тосимпатичная десятка снова превращалась в огромные неуправляемые три сотни. Нехотелось бы…

Догадка же ее была проста, но, по большому счету, неочень-то правдоподобна и убедительна. Вытащив билет, студент садится за столготовиться и ухитряется достать из кармана или из портфеля нужную шпаргалку.Подготовив ответ и написав его на отдельных листах, как и положено, оншпаргалку прячет. Маловероятно, что он старательно засовывает ее туда же,откуда вытащил. Обычно просто кладет куда-нибудь поближе, но так, чтобы непривлекать внимания преподавателя-экзаменатора. Например, в нагрудный карманпиджака, сделав вид, что достает носовой платок или прячет авторучку. Либозасовывает листочки в принесенную из библиотеки программу курса – программамина экзамене пользоваться разрешают. Иными словами, отработанная, использованнаяшпаргалка в девяти случаях из десяти оказывается лежащей отдельно от всехостальных шпаргалок, заготовленных к экзамену. Это и был тот шанс, на которыйтак надеялась Настя. Если же случайно потерянная шпаргалка не лежала отдельно,то вся затея теряла смысл. Тогда придется проверять весь курс.

Выписав из экзаменационных ведомостей десять фамилий, онавнимательно перечитала получившийся список. Нет, похоже, идея-то оказаласьплодотворной. Одна фамилия была знакомой. Совсем недавно она фигурировала вотчете Селуянова.

* * *

Случай с Вадимом Устиновым был тем классическим случаем,когда оперативники точно знают, кто убийца, а доказать ничего не могут.Подобраться к Устинову оказалось практически невозможно. Что можно емупредъявить? Только то, что его автомобиль какое-то время находился рядом смашиной Марины Собликовой на дороге неподалеку от коттеджного городка «Мечта».Это что, основание для обвинения в убийстве? Да ничуть. На найденном в лесуоружии отпечатков пальцев Устинова не было.

И никаким способом «привязать» этот пистолет к сотрудникуналоговой полиции было невозможно. Приезжал он в «Мечту»? Ну, допустим,приезжал. Зачем? Узнал, что «Шерхан» затеял какую-то возню вокруг дома ведущегопереводчика издательства. А почему бы ему и не приехать? Имеет право. Он ведетоперативную разработку издательства «Шерхан», вступил в доверительные отношенияс человеком, приближенным к руководству издательства, – с любовницейгенерального директора. Она периодически давала ему информацию. Нормально?Вполне. Почему не признался оперативникам с Петровки, что работает поиздательству? Опять же имеет право. На то она и оперативная работа, чтобы нетрубить о ней направо и налево. Почему ночью приехал? А кто сказал, что ночью?Вечером приезжал, хотел зайти к переводчику Соловьеву, познакомиться, нопередумал, решил не торопиться. Отложил визит до следующего раза. Что еще выимеете мне сказать, господа?