«Найти мужчину, похожего на Устинова» означало, что нужноснова день и ночь следить за Оксаной, пока она вновь не встретится с этим своимзнакомым. Легче сказать, чем сделать. Потому что время неумолимо идет,преступление не раскрывается, зато совершаются новые убийства, по которым нужноработать, а личный состав оперативных подразделений почему-то не имеет привычкиразмножаться простым делением. Людей остается все столько же, а работыстановится все больше. В этих условиях тратить время и силы на тупое хождениепо пятам за красивой манекенщицей в ожидании, пока она не встретится с одним изсвоих знакомых – непростительная глупость и непроизводительные трудозатраты.Ситуацию надо было брать под контроль и полностью управлять ею, только тогдапоявлялась хоть какая-то надежда что-нибудь успеть в разумные сроки.

Занимаясь отработкой связей и окружения Марины Собликовой покличке Газель, Миша Доценко нашел одного толкового паренька, который знал,конечно, что воровать некрасиво, но знанием этим пренебрегал, ибо обладал идругим не менее полезным знанием: если дружить с милицией, ну, по крайней мерене ссориться с ней в открытую, то можно и воровать, если не наглеть при этом.Паренек этот со странной кличкой Икона, никоим образом не связанной с его воровскимипристрастиями, поломавшись для виду, согласился работать на Доценко, правда,при этом честно предупредил, что состоит на связи еще у двух оперативников,один из которых работал в окружном Управлении внутренних дел, а другой – вминистерстве.

– Многостаночник, значит, – усмехнулсяМиша. – План перевыполняешь? Или придуриваешься?

– А вы попробуйте, – нахально предложилИкона. – На мою работу рекламаций не поступало.

– Ну, раз не поступало, тогда узнай мне, будь добр,через кого Газель нашла свою последнюю работу. Сделаешь?

– Постараюсь, – деловито кивнул Икона.

На другой день он сообщил, что Муся-Газель взялась за работус подачи своего старого знакомого и подельника Гусько. Зная нравы, царящие вворовской среде, Миша не стал даже и пытаться вербовать Гусько. Одно дело –молодой шустрый Икона, криминальное становление которого пришлось на временабеспредела, когда рухнули традиции, позабылись обычаи и нравы, и совсем другоедело – Гусько, сорокашестилетний матерый вор, имеющий за плечами пять ходок,выросший в тот период, когда традиции еще соблюдались и нравы были крепки.Такого, как Гусько, хрен завербуешь. Но зато на чисто человеческое понимание сего стороны рассчитывать вполне можно было. Особенно если в меру прогнуться.

Прогибаться Доценко умел. Он не стал ломиться в квартиру,где жил у своей любовницы рецидивист Гусько, а вежливо подошел к нему вскверике, куда вор вышел вполне мирно погулять с собакой – изящным игривымфокстерьером. Представился по всей форме, даже удостоверение показал. И начал чутьне плакать, чем поверг опытного домушника в полное изумление. Миша голосом,полным трагизма и с трудом сдерживаемого волнения, рассказывал Гусько, кактяжело стало работать в милиции, как уходят из органов самые лучшие и опытные,как зашиваются и ничего не успевают те немногие, кто остается на практическойработе. Какие гады теперь стали прокуроры и судьи, потому что сыщики из коживон лезут, чтобы преступников найти, а прокуроры и судьи их отпускают под залогили вообще арестовывать не дают. Все они взяточники и сволочи, и никому теперьничего не нужно и не интересно. Вот и пришла оперативникам в голову мысльпризвать на помощь преступный мир. Не так, конечно, грубо, как вы, уважаемыйгосподин Гусько, подумали. Нет. Не стукачество и доносительство имеется в виду.Я, видите ли, занят по службе тем, что ищу убийцу Муси-Газели. Вы ведь еехорошо знали, не отрицайте, и вам ее смерть не может быть безразлична. Вывсе-таки были ее учителем в нелегком воровском деле и в определенном смысле –опекуном и покровителем. Так вот я подумал, что вы, если захотите, можете оченьнам помочь. Я верю, что Мусю-Газель не братва порешила. И очень сильные у меняподозрения, что убийцу подослали те люди, которые и наняли ее на последнююработу. А если и не они, то они ребята денежные и со связями, им убийцу-тонайти проще, чем нам, нищим и голодным милиционерам. И надо бы издательскихдеятелей на эти поиски сподвигнуть. А, господин Гусько? Как вам такая идейка?

Идейка господину Гусько не понравилась, но Миша проявилдостойную похвалы твердость, через два слова на третье напоминая уважаемомурецидивисту, что ведь это он свел Мусю с издателями, стало быть, и на нем самомлежит изрядная доля ответственности за ее гибель. Не унюхал запаха жареного, непроинтуичил, что задание-то может оказаться смертельно опасным. А она, молодаяда глупая, своему наставнику доверилась.

Одним словом, уговорил Миша его. И на следующий деньвор-рецидивист Гусько отправился к генеральному директору издательства«Шерхан». Доценко уже имел более или менее верное представление о том, что изсебя представляет Кирилл Есипов. И попросил Гусько обязательно припугнуть егосмертью Оксаны, да не простой, а в страшных мучениях. Но самое главное – Гуськодолжен был появиться у Есипова только тогда, когда весь диалог сможет услышатьпрелестная манекенщица.

– Ну, это уж вы хватили, – попыталсясопротивляться рецидивист, зорко наблюдая за тем, чтобы игриваядевочка-фокстерьерочка не позволяла себе ничего лишнего с соседскимипсами. – Я вам что, провидец? Столько всего подгадывать…

– Не прибедняйтесь, – миролюбиво заметилМиша. – Личный телохранитель Есипова – ваш приятель, это мы уже давновыяснили. С его помощью вы сможете подгадать все, что угодно. Надо сделать так,как я сказал, Василий Платонович, иначе я буду думать о вас нехорошо. Можнодаже сказать, плохо буду о вас думать.

– Это как же? – заинтересовался Гусько.

– А так, что, если вы не выполните мою просьбу, значит,вы не заинтересованы найти убийцу Муси. Дальше все просто. Раз незаинтересованы, значит, хотите его покрывать и от нас спасти. Значит, вы егознаете, он – кто-то из ваших. Может быть, даже вы сами, потому что Муся сталалюбовницей хозяина того дома, где выполняла свое последнее задание и где ееубили. А вы когда-то жили с ней в любви и, можно сказать, сексуальном согласии.Правда, это было давно, но ведь было, это все знают, а старая любовь, какизвестно, не ржавеет. Ну и так далее… Понятно?

– Понял, – буркнул Гусько. – Когда надо-то?

– Вчера, – вздохнул Доценко.

– Ох, е-мое… Ладно.

Таким образом, все необходимые шаги были предприняты, и Мишеоставалось только ждать, когда сработает принцип домино и реакция от первоготолчка приведет к падению последней костяшки. Ждать пришлось недолго. Человек,похожий на Устинова, появился возле дома, где жила Оксана, в тот же вечер, изчего Миша Доценко сделал вполне обоснованный вывод о том, что к этому человекудевушка привыкла бросаться в случае несчастий или просто каких-то осложнений.Визит его длился около трех часов, после чего человек, похожий на Устинова, селв такси и уехал. Дело было поздним вечером, видимость оставляла желать лучшего,и сходство объекта с сотрудником налоговой полиции уже казалось Мишесомнительным. В чем-то похож, а в чем-то вроде бы и нет. Проследовав за таксидо конечного пункта, где объект расплатился и вышел, Миша записал адрес иотправился звонить. Уже через десять минут он получил ответ, который заставилего сильно удивиться. В этом доме жил сотрудник налоговой полиции Устинов.Значит, Доценко не обознался и не ошибся, это действительно его он видел сОксаной тогда. Но почему он скрывает, что разрабатывает издательство? Недоверяет профессионализму оперативников с Петровки, боится, что они своимигрубыми, неосторожными или просто глупыми действиями сорвут ему разработку?Очень может быть.