которая прошла через связь, я подошла к Зейну с другой стороны.

Я чуть не потеряла глаз, едва не врезавшись в его крыло.

К счастью, он почувствовал, как близко я нахожусь, и поднял его прежде, чем я успела до него дотронуться.

— Ты беспокоишься о ней.

— Да, — признался он, и так близко, как сейчас, я могла разглядеть его профиль в лунном свете. — Она уже достаточно натерпелась.

— Да, — согласилась я. — Надеюсь, как только попадём в школу, мы сможем оценить ситуацию. Должен же быть способ вытащить оттуда духов и призраков.

Зейн уставился на улицу внизу, и я подумала, что если бы кто-нибудь мог его увидеть, то подумал бы, что здесь установлена каменная горгулья.

— Я знаю, что ты хочешь им помочь.

Я напряглась.

— Я помогу.

— Но ты не можешь помочь им пройти через заклинания, Трин.

Злость сменила моё в остальном приятное настроение.

— Ну, ты тоже не можешь изгнать их заклинаниями, так что мы можем пойти на компромисс. Уберите защиту, и я смогу отличить призраков, которые должны уйти, от духов, которые оказались в ловушке. Я могу позаботиться о Людях-Тенях в субботу вечером, и держу пари, как только я избавлюсь от них, призраки и духи могут успокоиться.

Он кивнул.

— Я думал о книгах, которые мой отец хранил в библиотеке. Есть огромная старая книга об ангелах. Наверное, было бы неплохо отправиться туда сегодня вечером и захватить её. Гидеон, возможно, уже смотрел, но…..

— Но это не повредит, — согласилась я.

— Правильно. И я также думаю, что есть ещё один путь, по которому мы можем пойти.

— Например…

Я вздрогнула, когда ледяная дрожь пробежала по затылку и остановилась между лопатками, как будто кто-то прижал руку к моей коже.

— Он здесь.

Зейн спустился с уступа одним плавным движением.

— Где?

— Рядом. Нам нужно выманить его, — я понизила голос и повернулась к Зейну.

В тени его серая кожа сливалась с темнотой, но светлый взгляд резко выделялся. План быстро сформировался.

— Нам нужно разделиться.

— Ага, мне уже не нравится эта идея, — проворчал Зейн.

— Мне тоже.

Я положила руку ему на грудь. Тепло его кожи согревало мою ладонь.

— Но в прошлый раз он не показывался, пока мы не разошлись, и нам нужно заставить его говорить. Я пойду на соседнюю крышу. Ты пойдёшь в другое место, спрячешься, пока он не появится.

— Трин…

— Я могу сама о себе позаботиться, и на этот раз я не позволю ему взять верх, — пообещала я. — Ты же знаешь, что у меня есть это.

Его крылья раздражённо дёрнулись, но он сказал:

— Знаю.

Я поймала его взгляд и потянулась, положив другую руку на твёрдую поверхность его подбородка. Три простых слова вертелись у меня на языке, но не могли вырваться. Я сделала то, что могла. Направив его голову к своей, я поцеловала его мягко, быстро, а затем снова встала на ноги. Я сделала шаг и обернулась.

Зейн поймал мою руку, притягивая меня обратно к своей груди. Вздох удивления покинул меня, быстро проглоченный давлением его губ на мои. Прикосновение его языка и почти запретное ощущение кончиков его клыков на моих губах почти превратили мои мышцы в жидкость. Меня подняли вверх, и только носки моих ботинок касались крыши, когда он поцеловал меня, как человек, выходящий из глубокого сна, и я ощущала это всем своим существом.

Этот поцелуй определённо был чем-то большим.

Когда он отстранился, мне пришлось вспомнить, что нужно было кое-что сделать. Важные вещи.

— Ты можешь целовать меня, когда я так выгляжу? — его голос был как наждачная бумага. — Это… это меня убивает, Трин. Правда.

Моё сердце сжалось, разрываясь между сдержанной красотой его слов и недоверием.

— Я могу поцеловать тебя вот так, потому что ты прекрасен.

Дрожь сотрясла его, когда он прижался своим лбом к моему, крепко держа меня ещё одну слишком короткую секунду, а затем он опустил меня на ноги, отпустив медленным движением руки.

— Я буду наблюдать.

Отступив назад, я провела руками по бокам.

— Извращенец.

— Будь осторожна, — прорычал он, игнорируя мой комментарий.

— Всегда.

Развернувшись, я рванула с места так быстро, как только могла, признав, что, если я не пойду, предопределённый долг или нет, я сделаю что-то невероятно безответственное и совершенно импульсивное. Я останусь и найду способ доказать, что он так же прекрасен для меня в своём истинном облике, как и в своей человеческой коже.

Точно зная, где находится выступ и расстояние между зданиями, я подпрыгнула, как только моя нога коснулась низкой стены. Короткие секунды в невесомости были такими же ошеломляющими, как поцелуй Зейна. Я приземлилась на корточки, осматривая освещённую крышу. С прожекторами и полной луной мне открывался неплохой вид.

Я встала и подошла к выступу, выходящему на улицу, всё ещё чувствуя прохладное давление на затылке. Вскочив на парапет, я опустилась на колени и стала ждать, пока машины проедут по узкой улице, а смех и крики людей внизу отойдут на задний план.

— Где ты? — сказала я в ночь, зная, что он придёт.

Ожидание было недолгим.

Через несколько минут я почувствовала, как усиливается холод. Моя благодать закипела, а потом вспыхнула. Я не шевелилась, затаив дыхание, пока не услышала, как он приземлился на крышу.

Он заговорил первым.

— Когда я видел тебя в последний раз, ты была без сознания.

— На случай, если ты этого не понимаешь, — сказала я, глядя прямо перед собой. — Неуместно вырубать девушку и уходить, не попрощавшись.

— Я мог бы убить тебя, дорогая, но ты вызвала во мне любопытство.

Моя челюсть заныла от нежного обращения.

— Мог бы. Убил бы. Должен был убить, — я поднялась, повернулась на каблуках и спрыгнула на крышу. Он стоял в центре, его волосы были почти цвета луны. Одетый во всё чёрное, как и в прошлый раз, он казался потусторонним. — Почему тебе так интересно?

— А почему бы и нет? — спросил он. — Ты такая же, как я.

— Я совсем не такая, как ты. Я не похожа на снеговика.

— Нет, ты как вулкан, всегда в нескольких секундах от извержения.

— Спасибо, — ответила я. — Почему ты испускаешь столько холода?

— Потому что моя душа холодна.

— Ну, это было банально.

Остановившись, я приготовилась к тому, что он бросится на меня.

— Ты не только груб, но и не слишком изобретателен.

— Во мне много чего есть, — он склонил голову набок. — Ничего из этого ты не знаешь.

— Ты удивишься тому, что я знаю.

— Сомнительно, — он усмехнулся. — Потому что если бы ты знала, то не стояла бы здесь,