Надо жить, Глеб, надо взять себя в руки. Надо стать прежним, отпустить Эллу и впустить в сердце Диану. Отдать ей всего себя, думать о ней, любить её, она этого заслуживает.

Глеб сел в кресло, закинув ноги на перила балкона. Голова откинулась назад. Он смотрел в мартовскую ночную темноту и всё думал и думал… Пока небо не начало бледнеть, и на горизонте не зажглась красная полоска рассвета. Яркое весеннее утро вступало в свои права, прогоняя чудесную ночь, зачирикали птицы, приветствуя новую жизнь. Надо было вставать, принять душ, выпить кофе, одеться, но у Глеба не было сил. Он был пьян, пьян от дум, усталости и несчетного количества вина. «Вставай, вставай», – твердил мозг, но ноги отказывались повиноваться. Устав с собой бороться, Глеб закрыл глаза.

Проснулся он от того, что кто-то звонил и бешено колотил во входную дверь. Глеб медленно встал и направился к двери.

– Глеб, твою мать! – заорал Влад. – Ты ещё не одет? Через двадцать минут нам выезжать за Дианой! У тебя регистрация скоро!

Глеб поднял голову.

– Что с тобой? – удивился Влад. – Да ты пьян! Брат, ты чего? А ну марш в душ, а я заварю тебе кофе.

– Не хочу.

– У нас нет времени обсуждать твои проблемы. Ты сегодня женишься.

– Не хочу, – упрямо твердил Глеб.

Влад взял его за плечи.

– Ты что не понимаешь, что Диана – единственная девушка, которая нужна тебе? Не будь скотиной! Зачем тогда было предлагать ей расписаться, если тебе это не надо? Слово держи своё!

Влад затряс его с такой силой, что Глеб сразу проснулся. Он убрал волосы с лица и сказал:

– Иди, сделай мне кофе, только покрепче. Сейчас поедем.

– Чего в джинсах поедешь что ли?

– Я надел белую рубашку, и чёрную куртку. Считай официальный вид. И вообще Диане нужен я, а не костюм с галстуком.

– Тогда хотя бы побрейся, Глеб, ты в кабак одеваешься лучше.

– Плевать. Поехали.

– Паспорт хоть взял?

– Поищи его там, где-то в тумбочке валяется в моей комнате.

Влад проматерился, но нашёл паспорт и взял ключи от автомобиля.

– Я сяду за руль, – сказал он.

– Ага, ща, я сам поведу, – ответил Глеб и грубо вырвал ключи из рук.

Когда Глеб чуть помятый, с запахом алкоголя, с опозданием, но всё-таки приехал за ней, Диана всё равно была счастлива. Она простила ему и внешний вид, и алкоголь, и отсутствие цветов.

В ЗАГСе были только Влад и Алла, а друзья ждали в ресторане, Глеб никого не хотел видеть в момент регистрации. Он бы с удовольствием отказался и от ужина, но умоляющие глаза Дианы просили хотя бы об этом, естественно без тамады и криков «горько!». Глеб кивнул в знак согласия, но внутри была какая-то странная пустота и безразличие. Лица друзей смешались в одну массу, и среди них он различал только счастливую улыбку Дианы и несчастные глаза Сони.

Бессонная ночь и выпитое вино творили с ним страшные вещи: то он глох от шума, то, казалось, что вокруг стоит гробовая тишина; а то он видел умершую мать, а вместо Дианы Эллу. Не раз он выходил из ресторана на улицу, чтобы освежиться, но полупьяные друзья тащили его обратно, и он возвращался в этот весёлый ад, который сам себе устроил…

Часть 5. ОСКОЛКИ

Глава 36. Перелом

Семейная жизнь с Глебом оказалась совсем не такой, какой Диана себе представляла. Она была воспитана, да и имела опыт классического понимания брака. Первое время она бежала с работы, чтобы успеть приготовить ужин, но чаще оставалась одна за накрытым столом. Глеб очень часто отсутствовал дома вечером и даже забывал предупреждать её об этом. А когда приезжал, и она предлагала ему сесть за стол, он пожимал плечами и говорил, что перекусил с Владом в кабаке, а то и вообще предпочитал спортивное питание, домашняя кухня его не интересовала. Сначала это очень обижало Диану, но в конце концов, она привыкла, и уже не бежала домой после работы. Глеб часто перечислял ей деньги на карту, и она предпочла, чем стоять у плиты, заняться собой, и быстро поняла, что ухоженная женщина вызывает у Глеба большего восторга, чем женщина у домашнего очага.

Глеб, привыкший жить один, не имел представления о семейной жизни. Он не привык отчитываться, не привык иметь обязанности. Он работает, ночует дома, жена при деньгах, что ещё от него нужно? Он купил Диане новую машину, не ограничивает её ни в чём, она может даже не работать, но её решение продолжить работать, он тоже поддержал. Ему было всё равно. Когда Диана робко предложила закончить предохраняться, чтобы попробовать забеременеть, он вспылил, и в резких выражениях сказал, что детей он не хочет. Проявив заботу о его здоровье, Диана предложила ему бросить курить, но Глеб, демонстративно закурив сигарету, в таких жёстких выражениях высказал своё мнение по этому поводу, что Диана долго не могла забыть его слова. Глеб наотрез отказался от посещения новоприобретённых родственников, и к ним тоже запретил кого-либо приглашать, во всяком случае, когда он дома. С друзьями Дианы он тоже отказался знакомится «я не выставочный конь, нечего на меня смотреть, хочешь забронируй где-нибудь столик, я вам всё оплачу, только меня не трогай». Он не замечал, что отсутствие своего внимания, он пытается окупить деньгами, также, как и его мать когда-то.

Для Дианы это были странные отношения, но её любовь находила всему оправдание. Откуда ему знать о семейной жизни, если у него и семьи никогда не было? И они продолжали жить, как и раньше, когда были просто соседями, только, в отличие от прежнего, спали вместе. На время двухнедельного отпуска, летом, Диана робко предложила съездить на Сардинию, и Глеб равнодушно согласился, и как обычно, полностью организацию поездки возложил на неё.

На Сардинии с первых дней пошло всё не так. Диана, давно работала в туристической сфере, и прекрасно знала с какой стороны организовать отдых. Она забронировала небольшую, но комфортабельную виллу, арендовала кабриолет, продумала всё до мелочей, и в голове у неё рисовалась картинка идеального отдыха с любимым человеком.

Но она никак не могла подумать, что любимый человек поведёт себе вовсе не так, как представлялось. Глеб не произносил хвалебные речи прекрасному месту отдыха, принял всё, как должное, был занят телефонными разговорами по работе и чаще смотрел в ноутбук, чем на неё.

– У тебя же отпуск, – напоминала Диана.

– У меня не может быть отпуска,