религиозных фантазий, но это было очень в духе древнего грека и особенно Александра. Он, по всей видимости, хотел выступать в роли эпического героя (как это было в Трое), и мотив, который приписал ему современник Каллисфен, — совершить то же, что и его предок Персей в начале своего подвига, — гораздо более вероятен, чем якобы разумное объяснение рецензента и анонима из «Таймс». Можно отметить, что утверждение последнего о том, что оракул Аммона перестал пользоваться уважением греков в IV веке, явно противоречит свидетельствам, как видно из статьи Ammoneion в энциклопедии Паули-Виссова. Платон в «Законах», 738B (написанных примерно за двадцать лет до визита Александра в оазис), пишет об оракулах Дельф, Додоны и Аммона как о трех главных святилищах, к которым современные ему греки естественным образом обратились бы за советом в делах, требующих божественного руководства. Более того, можно сказать, что, поскольку Александр был типичным древним греком, было бы странно, если бы он не посоветовался с оракулом Аммона, находясь так близко от него в Египте, перед началом столь грандиозного предприятия.

Стр. 73, 84, 157. Мистер У. У. Тарн ставит под вопрос правильность расчетов Эрнста Мейера в его Untersuchungen zur Chronologie der ersten Ptolemäer в Classical Review, XL (1926). S. 86. Мистер Тарн указывает, что нет других свидетельств совместного правления Эвергета с ноября 247 до января 245 года до н. э., на которые намекает Эрнст Мейер. По мнению мистера Тарна, Э. Мейер взял даты правления Птолемея II с опозданием на год и верна обычная датировка: Птолемей II стал соправителем в 285, а не в 284 году до н. э.; Птолемей I умер в 283, Арсиноя Филадельфия в 270, а Птолемей II в 246 году до н. э. Что касается аргументов, приведенных на c. 157, — что поклонение Богам Адельфам появляется еще до смерти Арсинои, — то они все равно были бы верны, если бы упомянутый источник (Hibeh, 99) относился к месяцу фаменоту или фармути 270 года до н. э., так как Арсиноя умерла в месяце пахон того же года; только интервал между появлением культа и смертью Арсинои сократился бы с тринадцати месяцев, предполагаемых Эрнстом Мейером, примерно до одного месяца.

Стр. 87. Мистер У. У. Тарн утверждает в Journal of Hellenic Studies XLIV (1924), р. 146, примеч. 29, что предлагаемая Ремом датировка милетской надписи не выдерживает критики. См. его следующее примечание в Journal of Hellenic Studies XLVI (1926), р. 158. Кроме того, ее независимо ставил под вопрос Ростаньи в Poeti Alessandrini от 1916 года. Я должен был обратить на это внимание, прежде чем писать c. 87. Мистер Тарн утверждает, что письмо Птолемея II в Милет, вероятно, относится к 275 году до н. э. Это осложняет дело с «сыном», упоминаемым в тексте. Птолемей II, который сам родился в 308 году до н. э., не мог, как верно отметил мистер Тарн, иметь достаточно взрослого сына в 275 году до н. э., хоть законного, хоть незаконного, который бы правил Милетом. Если «сын» был сыном Арсинои I, родившимся до Птолемея III, как я предложил на c. 88, то если брак Птолемея II с Арсиноей, дочерью Лисимаха, состоялся еще в 290 году до н. э., когда будущему Птолемею II было восемнадцать, ему могло быть четырнадцать лет в 275 году до н. э. — определенно слишком мало, чтобы править Милетом, но, может быть, не слишком мало, чтобы отправиться туда в качестве наследника престола для посещения заморских владений под руководством Калликрата. Но относить брак Птолемея II и Арсинои I уже к 290 году до н. э. может быть рискованно. (Данные о возрасте Эвергета (c. 228, 244) основаны на гипотезе, что его родители поженились (как предполагает Буше-Леклерк) около 284 года до н. э.); если брак был заключен в 290 году до н. э. и Эвергет был вторым сыном, тогда Эвергету мог быть сорок один год при восшествии на престол в 247 году до н. э. и шестьдесят семь, когда он скончался в 221 году до н. э. — Авт.) Далее мистер Тарн, из-за слишком юного возраста отвергая ту возможность, что «сын» из надписи — отпрыск Птолемея II, предполагает, что он «может быть только сыном Лисимаха и Арсинои II», который, согласно гипотезе Белоха, был усыновлен Птолемеем II. Однако нужно помнить, что гипотеза строилась на нескольких столпах, одним из которых было предположение, что возможный сын Арсинои II, усыновленный Птолемеем II, — соправитель, упоминаемый в папирусах, датированных 266–258 годами до н. э., а другим — отождествление его с тельмесским «Птолемеем, сыном Лиси-маха». Два этих главных столпа опрокинуты. Я показал непреодолимые преграды, не позволяющие предположить, что соправитель был сыном Арсинои II, а мистер Тарн сам отрицает, что сын Арсинои II тождественен тельмесскому Птолемею. Таким образом, рискованная гипотеза об этом предполагаемом сыне Арсинои II, который был усыновлен Птолемеем II, по мнению мистера Тарна, может основываться лишь на одном факте: некто, названный «сыном» Птолемея II, упоминается в единственном тексте, датированном 275 годом до н. э. Я не могу думать, что мистер Тарн, если только у него в голове уже не было гипотезы Белоха, решил бы соорудить ее на основании одного этого источника. Если мистер Тарн прав относительно даты письма в Милет, то «сын», безусловно, превращается в загадку, на которую я не способен предложить сколько-нибудь уверенный ответ. Мне все-таки представляется возможным, что это был сын Птолемея II и Арсинои II, который в ранней юности отправился с визитом по зависимым землям. Птолемей V официально вступил в совершеннолетие и венчался на царство в Мемфисе в возрасте всего лишь двенадцати лет.

Однако нужно отметить, что аргумент мистера Тарна в пользу ранней даты письма в Милет основывается на том допущении, что Калликрат отправился туда с «сыном», будучи навархом. Это допущение отнюдь не кажется мне заслуживающим доверия. Если Калликрат после 266 года до н. э. уже не был навархом флота в Эгейском море, как полагает мистер Тарн, то отставка с командного поста еще не означает, что он умер. Разумеется, он мог по-прежнему оставаться весьма авторитетным человеком при дворе Птолемея — именно тем, кому поручили бы заботу о престолонаследнике, если бы того послали объехать зависимые страны. В милетской надписи ничего не говорится о том, что в то время, когда Калликрат находился в Милете с сыном, он оставался навархом. То, что рассказ о верности милетян царю посылает «сын» не лично от своего имени, а вместе с Калликратом и другими «друзьями» из сопровождения, как мне кажется, скорее показывает, что он в то время был еще юн. Настоящим автором мог быть старый придворный, на попечении которого находился «сын», хотя с формальной точки зрения им считается «сын» вместе с Калликратом и прочими. Если Калликрат уже