за редким исключением, радикально отличались от народа в образе мыслей, языке, одежде, быте и многом другом, и привело к концу XIX века к ситуации «двух Россий», столкнувшихся в кровавой схватке 1905-1920 годов. В 1991 году нам такую «элиту» вернули – вернее, мы сами её водрузили себе на голову – и вот уже четверть века Россия пытается выпутаться из этого тупика. Ходорковский же хочет нас окончательно упрятать в него.

Этнополитический расизм пронизывает всё выступление Ходорковского. Его волнуют лишь умонастроения «российского бизнеса и правящих элит». В лучшем случае – тех, кто «талантлив и хорошо образован», является «гражданами мира» и, главное, видит в «установившемся в России режиме» помеху для своего собственного развития. Рассчитывать на приобщение к этой когорте могут только те, кто, «разделяет ценности европейской цивилизации»: «верховенство права», «свободу слова», «свободу выбора». Именно они для него – Россия. Другие ценности, как то верность своей вере, уважение традиции, сохранение национального самосознания, ему претят, их он квалифицирует как «религиозный радикализм, архаика и ксенофобские настроения» и относит к числу факторов, ведущих к «нравственной и культурной деградации».

Ещё Н.Н. Страхов, русский философ, публицист, литературный критик, член-корреспондент Петербургской АН (1889), в XIX веке подметил этот рецепт поддержания своего реноме малообразованным представителем «русского общества»: хай своё, хвали европейское, за умного сойдёшь.

И, напоследок, о финальной фразе: «Будущее России – это мы», адресованной британской публике как заверение в непременном выполнении возложенных Западом на российские «элиты» обязательств. Странно, что в опубликованном тексте слово «мы» написано не с заглавной буквы. Коли уж сравнивать себя с Петром I, набирающимся на берегах Темзы «мудрости» для будущего управления Россией, то сделать надо было именно так.

А вот если бы Ходорковский был лучше образован, знал бы русскую историю, особенно историю русской общественно-политической мысли, он на берегах Темзы вспомнил бы А.И.Герцена. И постигшее там его, русского западника и одного из самых рьяных критиков России, разочарование в Западе, квинтэссенция которого изложена в книге «С другого берега». Впрочем, это важнейшее для уважающего себя человека, считающего Россию своей родиной, знание Ходорковскому не нужно: оно мешает зарабатывать на компрадорстве. Но его молодым, и не только молодым, симпатизантам не грех прочитать рассуждения Герцена о Западе, и тогда, думаю, большая часть «лондонского тумана» в их головах рассеется.

Не читают! И, судя по всему, не прочтут. А «лондонский туман» охватывает все больший круг российской «элиты», изо всех сил стремящейся приобщиться к европейским ценностям, скупая дома, замки, спортивные клубы. И все – на заработанное непосильным трудом. Руководствуясь гуманным принципом советской эпохи – «все лучшее – детям». В данном случае – своим собственным.

Где и чему учатся отпрыски высокопоставленных российских чиновников, так сказать, продолжение «элиты»? За кем «будущее» по Ходорковскому? Это не праздный вопрос от любознательных зрителей программы «Малахов и компания». Это – условия сохранения суверенитета страны.

В 2012 году ОНФ выступил с инициативой о том, чтобы дети чиновников, проходящие учебу за рубежом, были обязаны возвращаться на родину после учебы. «Если человек получает образование для того, чтобы свить там гнездо, – это один разговор. Если он получает образование, чтобы вернуться на родину и использовать здесь полученные знания, – это совершенно другое», – заявил один из авторов закона, руководитель центрального аппарата Общероссийского народного фронта Вячеслав Лысаков. О том, кто еще до Петра I отправлял молодых людей учиться «во французской стороне, на чужой планете» и почему именно чиновникам никак нельзя отправлять детей учиться в иностранные учебные заведения, в интервью Накануне.RU рассказал российский историк, социолог, публицист Андрей Фурсов.

Андрей Фурсов: Я полагаю, что чиновники вообще не имеют права посылать детей на учебу за рубеж, пока эти чиновники находятся на службе. Потому что дети – это уязвимое место любого человека, а тем более уязвимое для чиновника. Во-первых, дети могут стать объектом агентурной разработки. Во-вторых, с помощью детей можно чиновников шантажировать, влиять на родителей. Но это практическая сторона дела, а теоретическая сторона, моральная сторона дела заключается в том, что, если чиновник отправляет детей за границу, это означает, что он не доверяет своему образованию. Если и их дети будут учиться в наших университетах, может, они тогда постараются наладить образование внутри страны?

Вопрос: То есть обучение за рубежом для российской молодежи должно быть закрыто вообще?

Андрей Фурсов: Нет, почему? Рядовые граждане, бизнесмены имеют полное право посылать своих детей учиться, но госслужащий должен автоматически лишаться своей должности.

Вопрос: Известно, что еще Петр I отправлял молодежь учиться у европейцев. Правда, понял, что их оттуда нужно как-то возвращать.

Андрей Фурсов: Ну, вы знаете, первым отправил молодежь учиться в Европу Борис Годунов, он отправил десятерых – никто не вернулся. Все они остались в Европе, один из них даже стал пастором в Шотландии. Но, видите ли, там речь даже не шла о детях чиновников, а о детях дворян – о частных лицах. Здесь это нужно очень четко различать.

Вопрос: В чем существенное различие?

Андрей Фурсов: Даже если дети чиновников и вернутся, мы не знаем, как их там обрабатывали. Мы не знаем, как с помощью их можно оказывать влияние на их родителей, повышается окно уязвимости. И вообще, как это возвращение можно проконтролировать? У нас же не крепостной строй.

Вопрос: Сейчас чиновникам хотят запретить держать свои деньги в иностранных банках, получается, дети – такая же валюта? Хотя российские чиновники по долгу службы пропагандируют патриотизм, но детей предпочитают учить в Швейцарии, где и банки самые надежные?

Андрей Фурсов: Мы знаем очень много патриотов, которые патриоты только на словах, а на самом деле их дети учатся за границей, их дети шмотки носят заграничные, эту двойственность даже обсуждать не стоит. Тем более если чиновник, государственный служащий, держит деньги за границей – это значит, что он уязвим. Вы знаете, был у Никсона такой помощник – Чарльз Колсон, он любил говорить: «Если вы взяли кого-то за гениталии, то остальные части тела придут сами», дети и деньги за границей – это те самые «гениталии», за которые держат того самого чиновника.

Вот такое «полотно». Вот такая «элита». Некоторое время назад часть депутатского корпуса пыталась обратить общественное внимание на «раздвоение» материально-политического мышления российского истеблишмента. Но безуспешно.

Осенью 2012 года Верховный суд отказался поддерживать запрет чиновникам иметь активы за рубежом и введение уголовного наказания за его нарушение.

«Постановка вопроса о криминализации деяний уместна при наличии их общественной опасности, когда иные средства государственного реагирования оказались исчерпанными», – цитирует газеты отзыв за подписью зампредседателя ВС Анатолия Толкаченко,