точно, чего ты хочешь, Эстрелла, чтобы я дал тебе это, – сказал я, нежно касаясь языком клитора, пока она смотрела на меня.

– Я хочу, чтобы ты показал им, что ты – мой, – прорычала она, и эта ревность волной прокатилась между нами. – Я хочу, чтобы они видели, как ты мне поклоняешься, а не наоборот.

Я сильнее прижался ртом к ее плоти, обхватив губами и посасывая ее клитор, а потом просунул палец в ее щель и провел им внутри. Она застонала, когда я наконец дал ей то, что она хотела, пробуя ее на вкус, смакуя, длинными яростными толчками моего языка проникая в ее плоть. Она опустила руку мне на затылок и ухватила за волосы, направляя меня, куда ей хотелось, пока я все больше распалял ее.

Она сопротивлялась желанию кончить, пытаясь подольше удержать мой рот у нее между ног. Я не знал, что это было: ее потребность обладать мной, которая заставляла ее как можно дольше наблюдать, как я пожираю ее киску, или что-то совсем другое. Но я видел, как ее чувство обладания мной боролось с желанием оргазма.

– Ты собираешься кончить для меня, звезда моя? Или хочешь смотреть, как я ласкаю твою киску ртом, до конца ночи? – спросил я, оторвавшись от ее чувствительной плоти и глядя на нее сверху.

Потеряв меня, она захныкала и потянулась вниз, чтобы направить мою руку. Теперь она хотела, чтобы внутри у нее было два пальца. Эстрелла держала меня за запястье, пока вводила их в свою распухшую от желания жадную маленькую киску.

– Я хочу кончить у тебя на члене, – наконец сказала она, и губы у нее растянулись в улыбке.

Я покачал головой, поднимаясь, глубоко засовывая пальцы и медленно выводя их назад, а она потянулась к завязкам у меня на штанах. Быстро развязав их, она спустила штаны мне на бедра, и моей обнаженной кожи коснулся прохладный воздух. Внезапно она соскользнула с моих пальцев и наклонилась вперед, чтобы обхватить губами головку моего члена, и начала облизывать и ласкать ее.

Медленно она вводила член к себе в горло, а я, откинув голову назад, смотрел на усыпанное звездами небо.

– Черт, – проворчал я, зарываясь рукой в волосы у нее на затылке, когда она впустила меня к себе в рот настолько глубоко, насколько это было возможно. Я прижал ее к себе, украв дыхание из ее легких, полностью заполнив ей горло.

Затем я оторвал ее от своего члена, толкнул на спину и накрыл ее тело своим. Без колебаний вошел в нее, заполнив ее киску до краев так, что она дугой выгнула спину подо мной.

– Боги! – закричала она, и звук ее голоса наполнил воздух вокруг нас.

Я был уверен, что она разбудит не только спящих меченых, но и любого, кто окажется в пределах часа езды от нашего лагеря.

Но, похоже, ей было все равно.

Я немного отстранился и снова толкнулся внутрь нее. Она обвила руками мое тело и провела ногтями по моей спине. Эстрелла приняла мой поцелуй, когда я соединил наши губы, и наши тела окончательно слились воедино. Внутри нее вспыхнуло острое наслаждение и пронеслось по нашей связи, когда оргазм наконец обрушился на нее. Изо рта у нее вырвался крошечный всхлип, который я вдохнул в себя и продолжил трахать ее, медленно скользя по ее мягким тканям, снова и снова заполняя ее.

Когда она наконец открыла глаза, я перекатил ее, уложив животом на себя. Я знал, что в таком положении Дикая Охота будет беспрепятственно видеть мой член в ее киске, наблюдать, как она растягивается, крепко обнимая его.

– Бери то, что тебе нужно, звезда моя, – сказал я, обхватывая ее руками за ягодицы.

Она руками уперлась мне в грудь, позволив мне направлять первые движения моего члена внутри нее. В глазах у нее мелькнула неуверенность, демонстрирующая ее уязвимость. Она, несомненно, понимала, насколько новая поза выставила ее напоказ, когда оглянулась через плечо на всадников Дикой Охоты.

– Лучше побеспокойся о своей половине, ожидающей, когда ты его трахнешь.

Ее взгляд метнулся назад к моему, а губы тронул едва заметный намек на улыбку. Она ускорила темп, бешено вращая бедрами, когда поднималась и опускалась на моем члене, сама превратившись в дикую всадницу. Чуть сдвинувшись вперед, она потерлась клитором о мою лобковую кость и оседлала меня по новой, добиваясь второго оргазма, который, как я знал по тому, как ее киска обнимала меня, должен был скоро последовать за первым.

– Кэлум, – простонала она, впиваясь ногтями в голую кожу у меня на груди.

– Давай, детка. Давай, моя звезда, – сказал я, сжимая руками ее попку.

Однажды я трахну ее и туда, как только мы найдем безопасное место, чтобы можно было спокойно заняться такими забавами.

– Я кончаю…

Голос у нее сорвался, и она прерывисто задышала, закрыв глаза и приготовившись к оргазму, который поглотит ее, к оргазму, который утянет за грань и меня вместе с ней.

– Смотри на меня, – рявкнул я, заставив ее быстро открыть свои звездные глаза.

Она тяжело опустилась на мой член, ее тело почти рухнуло на меня от силы оргазма, и ее киска туго сжалась вокруг меня. Я с силой толкнулся внутрь раз, другой, третий, пока сам не кончил с криком и не упал в вечность ее глаз.

Ее руки остались лежать у меня на груди. Она улыбнулась, затем еще раз покрутила бедрами, требуя от меня большего, сильнее вжимаясь в меня, чтобы почувствовать меня еще глубже.

– Еще, – приказала она.

Ее глубокий темный взгляд тоже отдал безмолвный приказ, когда она наклонилась ко мне, коснулась своими губами моих.

Я рассмеялся, выискивая момент, чтобы обуздать монстра, которого сам и создал. Она доведет меня до смерти, но это будет величайший конец – лучший из всех, что я могу себе представить.

38

ЭСТРЕЛЛА

Я медленно просыпалась, разбуженная первым лучиком солнечного света, отражавшегося от заснеженной земли. Открыв глаза, я снова вжалась своей абсолютно голой спиной в согревающее меня тепло. На нас было накинуто толстое одеяло, и я не помнила, откуда оно взялось. Я потерялась в муках страсти, требуя, чтобы Калдрис доставил мне наслаждение еще два раза. Лишь потом я рухнула под ним и наконец уснула.

Никогда я не была такой жадной до наслаждений. Правда, секс с Лорисом всегда был ограничен из-за того, что мы боялись, что нас поймают. Но все же после нескольких минут бешеного наслаждения я, довольная, уходила своей дорогой. Вполне возможно, я бы и возвращаться к нему не стала, если бы не мое желание восстать против общества, которое требовало от меня сохранения девственности.

Зачем мне мужчина, если я могу доставить себе гораздо больше удовольствия с помощью собственных пальцев? Зачем настоящая плоть