Я посмотрела на призрачную фигуру со скрещенными на груди руками, что остановилась возле нас. Плоть с его костей была сорвана, и я ни за что не смогла бы понять, кто этот ужасный незнакомец, если бы не видела его труп, висевший на стенах крепости в Трейдсхольде.

– Дженсен? – спросила я, пытаясь сосредоточиться на том, что осталось от его лица.

Только один глаз, другой был будто вырван из глазницы, когда коготь того, что разорвало его в клочья, полоснул по правой стороне лица. Этот единственный глаз теперь сверлил жестким ледяным взглядом и меня, и то, как я лежу, накрытая телом мужчины, о котором он пытался меня предупредить.

– Соскучилась по мне, красотка? – спросил он, и остатки его губ изогнулись в жестокой ухмылке.

Вот говнюк, черт его дери.

39

Что нужно сделать, чтобы он убрался?

Он болтался рядом с нами в воздухе, паря над землей, преследуя нас, пока мы ехали через лес.

– Неужели никак нельзя избавиться от него? – спросила Имельда, сидя верхом на своей лошади.

– Ты ранишь меня, Имельда. Кажется, когда приглашала меня к себе в постель, ты не спешила быстро избавиться от меня, – сказал Дженсен, и невыносимый звук его голоса резанул мне по ушам.

Я была готова сама вырвать ему язык, если бы это было возможно, но каждый раз, когда я пыталась схватить руками горло несчастного духа, я хватала только пустоту. Пустоту и воздух. Он был именно духом. Заблудшей душой, примкнувшей к Дикой Охоте в надежде, что они в конце концов приведут его в Пустоту.

Я была уверена, что Калдрис никогда так не сожалел о том, что сам не закопал тело в тот день.

– Ты трахала его? – спросил Холт, с отвращением глядя на то, что осталось от Дженсена. – Хотя, полагаю, о вкусах не спорят, – усмехнулся он, устремив свой жестокий взгляд на Имельду и давая ей понять, что он думает о ее выборе секс-партнера.

– Выразить свою неистовую ревность можно и другими, гораздо лучшими способами, Охотник, – сказала Имельда холодным и отстраненным голосом, как и всегда.

Она едва взглянула на Холта, и губы у нее самодовольно приподнялись. Я уже знала, что следующие слова, которые слетят с ее уст, будут жестокими.

– В туннелях мои возможности были довольно ограничены, поэтому пришлось стать менее разборчивой в отношении того, с кем я ложусь в постель. Но, пожалуйста, имей в виду, что хотя его я, может быть, и трахала, но я скорее умру, чем буду трахать таких, как ты. Так что думаю, что тебе стоит заткнуться, а не обсуждать мои вкусы.

Арамис на своей лошади подъехал ближе, и уголки губ у него приподнялись в искренней улыбке. Я была уверена, что он наслаждался тем, что Дженсен вернулся, наслаждался тем, как покойник был полон решимости мучить меня за все мои прегрешения. С тех пор как мы двинулись тем утром в путь, он бесконечно ворчал и раздражал меня. Напоминая мне, что я предательница, что я предала себе подобных, что повернулась спиной к людям ради той жизни, которую мне мог дать Калдрис.

Профурсетка. Шлюха. Подстилка фейри.

Мы с Калдрисом ничего не могли сделать, чтобы остановить этот поток оскорблений, и напряжение в теле моей половины говорило само за себя. Он был взбешен ничуть не меньше, чем я.

Я схватилась за ножны, привязанные к бедру Калдриса, вынула клинок и вытянула вперед руку, когда к нам приблизился Арамис.

– Неудивительно, что ты его убил… – едва успел произнести он, и его голос оборвался, когда я вонзила лезвие в плоть на его бедре.

– Какого черта? За что? – спросил он хриплым от боли голосом, когда я вытащила клинок и вернула его в ножны, которые были для него домом.

– Ты смотрел на меня, – прорычала я, чувствуя, как дракайна готова вырваться на поверхность.

Из-за ужасного раздражения, которое вызывал у меня Дженсен, к концу дня я могу дойти до точки.

Калдрис усмехнулся за моей спиной, его веселье захлестнуло и меня. Но сила моего гнева меньше не стала, наоборот, придала горечи даже этому приятному чувству.

– Что не так, звезда моя? – спросил Калдрис, не смея прикоснуться ко мне, чтобы я не набросилась и на него.

Мне казалось, что, если ко мне сейчас кто-нибудь прикоснется, я взорвусь и дракайна вырвется наружу.

– Думаю, мне нужно немного пройтись, – сказала я, и в ответ на мои слова у меня в теле зашевелилось беспокойство.

– Хорошо, – с сомнением произнес Калдрис. – Но не уходи слишком далеко, пока он рыщет где-то рядом.

Он остановил Азру, и я, перекинув ногу через холку коня, спрыгнула на снег и отыскала взглядом Фэллон. Она довольно далеко отстала от всех и теперь шла одна, как будто ей, как и мне, тоже нужно было быть как можно дальше от Дженсена.

Внезапно, вопреки логике, волоски у меня на руках встали дыбом, и я почувствовала, как в воздухе что-то мелькнуло, когда я приблизилась к ней. Мое личное чудовище подняло свою уродливую голову, как будто она сама была в состоянии найти вдали между деревьев то, что потревожило ее сон, чтобы подготовиться к нападению.

Воздух взорвался от крика, пробившись сквозь окружающие нас деревья, и я повернула голову в том направлении, откуда он доносился. Фенрир повернул морду ко мне, и его глаза встретились с моими, когда я остановилась как вкопанная.

Холт подал сигнал двум своим всадникам, а сам остался с большей частью процессии. Всадники двинулись вперед, но что-то во взгляде Фенрира подтолкнуло меня вперед, маня к волку, где он уже ждал меня, опустившись на землю.

Я не знала, почему он звал с собой меня, а не своего хозяина, но быстро двинулась к нему, словно меня что-то влекло туда, как мотылька к огню. Схватившись за его спину и подтянувшись, я вскочила на него, погрузив пальцы в тепло белой шерсти, наклонилась вперед, обхватила руками за шею и прижалась грудью к его спине, когда он мощными прыжками двинулся вперед.

– Эстрелла! – запротестовал Калдрис, безуспешно пытаясь пробраться сквозь окружавшую его группу, а потом исчез из поля моего зрения.

Еще один крик разорвал воздух, и что-то в небе содрогнулось. Я знала этот звук. И знала эту пытку. Даже если не узнала сам голос, я узнала страх.

Именно так я кричала, когда лорд Байрон впервые приказал избить меня тростью, а сам стоял и наблюдал, как меня наказывают. Так наблюдают за наказанием ребенка. Он хотел быть уверен, что оно достаточно сурово. Чтобы убедиться, что я истеку кровью за свою наглость.

Фенрир мчался все дальше в лес, следуя за рокотом мужских голосов, который становился все громче. Волк скакал вперед длинными прыжками, огибая деревья. Я знала, что