была женщиной, сотканной из нитей Судеб, которые создали ее из образов возможного будущего, о которых не знал никто другой. Она почувствовала внезапную тяжесть всего этого и то, как замер мир в ожидании выбора, который сделает она, и то, как этот выбор изменит знакомую и такую привычную для нас жизнь.

– Ты не человек, но это не значит, что ты уже не ты, – сказал я, наклоняясь вперед, чтобы коснуться губами ее губ.

Это началось как нежная ласка, легкое прикосновение моих губ должно было утешить ее. Она приняла его, превратила нежный поцелуй в страстный и наклонилась к моему телу, прижав руки к моим плечам, укладывая меня на одеяло.

– Звезда моя, – пробормотал я, когда она оторвала свои губы от моих.

Перекинув ногу через мои бедра, она оседлала меня, уложила свое тело на мое и приблизила губы к моей шее. Эстрелла ласкала ртом мой Виникулум, скользила языком по коже, пробуя ее на вкус, вырывая прерывистые стоны у меня из горла. Ее бедра терлись о мои, ее киска полыхала жаром в ожидании моего члена, и этот жар горящим клеймом прожигал нам штаны.

– Заставь меня забыть, – прошептала она, когда я положил руки на ее бедра.

Я остановил ее движения, пытаясь призвать на помощь свое самообладание, которое, как я подозревал, она оценит утром. Дикая Охота была готова уступить ей место из-за своего страха перед ней, но даже они вряд ли смогли бы устоять перед соблазном понаблюдать за тем, как мы занимаемся сексом у костра.

Они тоже будут вступать друг с другом в контакт, объединяясь по возможности в пары, но все взоры будут прикованы к нам с Эстреллой. К новым положениям наших тел в муках экстаза, которых они еще не видели.

Вечность – слишком долгий срок, чтобы ограничивать себя определенными партнерами в постели, но компанию им могли составить только другие члены Дикой Охоты.

– Перестань быть таким великодушным, – настаивала Эстрелла, хватая меня за руки и прижимая их к земле рядом с моей головой. – На одну ночь я хочу забыть, что я и кто я. Хочу быть только твоей половиной. Хочу утихомирить вопросы, бушующие у меня в голове, – сказала она.

– Нам следует перебраться в палатку, если ты хочешь избежать внимания публики, – сказал я, многозначительно кивнув туда, где всадники Дикой Охоты уже начали стекаться к костру.

Они чувствовали нужду Эстреллы, чувствовали ее запах в воздухе не хуже меня. Я перекатил ее под собой, желая защитить и укрыть от их взглядов. Из-за поглотивших ее горя и печали она была немного не в себе, и я не хотел, чтобы ее застигли врасплох.

Но она снова удивила меня. Потянулась ко мне руками, ухватила за затылок и притянула мои губы к своим, а ногу отвела в сторону, будто раскрываясь для меня. Закинув ногу мне на спину, она закрепила ее у меня на ягодицах, а сама приподнялась, чтобы потереться о меня.

– Тогда, полагаю, тебе лучше проникнуть в меня. Мы оба знаем, что ты не хочешь, чтобы они видели меня без твоего члена внутри.

Она опустила руки на шнурки своей туники, быстро развязывая их, пока я смотрел на линию декольте, открывавшуюся перед моим взором.

– Эстрелла, – предупредил я, вставая на колени между ее ног.

Она приподнялась на локтях, схватилась за подол рубашки, а затем, извиваясь всем телом, стянула ее через голову. На мгновение она удерживала себя в подвешенном состоянии с помощью мышц живота, но потом снова опустилась и легла на спину. Ее груди вырвались на свободу, соски напряглись и стали похожи на камешки, затвердевшие на холодном зимнем воздухе.

– Ты затеяла опасную игру.

Я чувствовал, как взгляды всадников Дикой Охоты блуждают у нее по груди, чувствовал, как они восхищаются ее формой.

Благодаря моей дружбе с Холтом я знал, что они могут чувствовать. Я знал, что они могут касаться и доставлять друг другу наслаждение, но было ли оно таким же, как реальная, твердая плоть тела в твоих объятиях? У Эстреллы были плоть и кости, и кожа цвета жидкой бронзы. У нее были темно-розовые соски, которые жаждали внимания, пока она не подняла руку, чтобы ущипнуть один из них после того, как почувствовала, как мой взгляд опустился ниже. Другой рукой она скользнула под пояс своих легинсов, потянулась к теплу между бедрами, чтобы погладить пальцами клитор. Она выводила небольшие круги около соска и клитора, больше играя сама с собой, чем доставляя себе удовольствие.

Это шоу было предназначено только для меня, чтобы подтолкнуть меня к собственническим притязаниям. Я бы не смог быть с ней нежным, когда наконец прикоснулся бы к ней после того, как она осмелилась выставить себя напоказ без моего разрешения.

Я резко наклонился вперед, обхватив губами грудь, которую она еще не мучила, и руками поднял ее зад в воздух. Сдернул с нее легинсы сначала до бедер, потом до колен. Затем мне пришлось выпустить на свободу ее грудь, чтобы стянуть с нее ботинки и окончательно снять штаны.

Когда я опустил ее спиной на одеяло, она высоко подняла ноги, раскинула их в стороны и согнула в коленях, полностью открывшись для меня, показав мне свою хорошенькую розовую киску. Она должна была осознавать, что на нее не отрываясь смотрят несколько пар глаз членов Дикой Охоты, собравшихся вокруг костра, – пассивных участников шоу, которое она для них устроила. Ее рука вернулась к бугорку между ног, и она снова начала осторожно, чтобы не перекрыть вид щели моему взгляду, играть со своим клитором.

– Я хочу твой рот, бог, – сказала она, скривив губы в озорной усмешке.

Эстрелла ждала, когда я подчинюсь ее требованию, и выглядела при этом абсолютно распутной. Но я понимал, что она неслучайно произнесла эти слова. Та часть ее души, которая жаждала господства над другими, которая жаждала мести и силы, которая пришла вместе с ней, хотела видеть, как у нее между ног стоит на коленях бог. Она хотела, чтобы бог был к ее услугам, чтобы он доставлял ей удовольствие, а потом трахнул ее на глазах у всех.

Она хотела, чтобы женщины – члены Дикой Охоты – видели, как я доставляю удовольствие своей половине, хотела показать им, что я принадлежу ей, и только ей. Никто и так не посмел бы пойти против парной связи, но это не изменило чувства собственничества, излучаемого ее обнаженным телом, когда я переместился ниже, чтобы лечь на живот, и оттолкнул ее руку. Я обвил руками ее бедра и поцеловал пупок, прежде чем опустить лицо.

– Ты этого хотела, моя дорогая половинка? – спросил я, касаясь губами ее клитора в медленном дразнящем поцелуе.

– Еще, – прошептала она.

– Скажи мне