– Вы хотите сказать, за нами следили?

– Не знаю. Барак тоже слышал. У меня возникло странное ощущение…

Стайс с другой стороны от меня повернулся к Джеку, который занял позицию рядом с ним.

– Ты слышал? – спросил он.

Тот кивнул.

Глаза одноухого сверкнули в темноте.

– Пару раз мне показалось, что за домом на Нидлпин-лейн наблюдают. Но мне не удалось никого поймать за этим.

– Мы никогда точно не знали, что убийцы Грининга были связаны с этими анабаптистами, – сказал Сесил. – Что, если здесь замешана третья сторона, о которой нам неизвестно?

– Тогда, возможно, сегодня мы о ней узнаем, – ответил Стайс. – А теперь тихо, прекратить разговоры – только наблюдаем.

Мы просидели за бочками, скрючившись, изрядную часть часа. Моя спина и ноги болели, и мне пришлось сменить позу. И тут все мы напряглись при звуке шагов и голосов. Наши руки схватились за мечи и кинжалы, но это были всего лишь двое моряков – они пьяно шатались, двигаясь вдоль причала, а потом поднялись на борт корабля в отдалении. Если не считать случайно доносившихся криков из таверны и плеска волн у бортов кораблей, то все было тихо.

Потом я снова услышал шаги, на этот раз тихие и ровные, и из другого узкого переулка слева от нас показалось желтое свечение фонаря. По нашему ряду пронесся шепоток.

– Их четверо, – прошептал мне в ухо Стайс. – Похоже, наши. Вы и мастер Сесил держитесь в тылу, а сражаться оставьте нам.

И тут со стуком шагов и отчетливым лязгом вынимаемых из ножен мечей все они выскочили из-за бочек. Мы с Уильямом с кинжалами наготове последовали за ними.

Четверо людей были застигнуты совершенно врасплох. Поднятый фонарь осветил четыре удивленных лица. Они совпадали с описаниями у меня в памяти: высокий, крепко скроенный мужчина за тридцать с квадратным лицом, вероятно, был шотландским священником Джеймсом Маккендриком, полный человек среднего возраста – торговцем Уильямом Кёрди, а поджарый белобрысый голландец – Андресом Вандерстайном. Четвертый, высокий парень двадцати с лишним лет, несомненно, был Майклом Лиманом, сбежавшим стражником королевы. Это был тренированный боец, и я также вспомнил, что Маккендрик был раньше солдатом. Кроме пузатого, как многие преуспевающие торговцы, Кёрди, все, похоже, могли постоять за себя.

Все четверо мгновенно пришли в себя и выхватили мечи, собираясь дать бой. Кроме Уильяма Кёрди, который держал фонарь и теперь положил его, только светловолосый был обременен багажом – большим мешком, который он бросил на камни. Но против них было восемь бойцов – Стайс и его команда, два человека Сесила, Барак и Николас. Они рассыпались и окружили четверых, которые, как и я, поглядывали на корабль из Антверпена. Двое моряков теперь вышли из каюты и стояли у ограждения, глядя на происходящее. Потом из трюма к ним поднялся еще один.

– Опустите мечи! – крикнул Слайс. – Нас больше. Вы арестованы за попытку вывезти бунтарскую литературу!

Белобрысый что-то крикнул по-голландски морякам на палубе. Один из людей Стайса попытался ударить его мечом, но удар был отбит, а трое с корабля ловко соскочили с палубы на причал, и у каждого из них тоже был меч. Мое сердце упало – число бойцов теперь почти сравнялось.

Один из людей Сесила обернулся и замахнулся мечом, но тем самым подставил спину голландцу, который быстро проткнул его своим клинком. Наш боец вскрикнул и выронил меч на камни. Тогда Вандерстайн повернулся к остальным и вместе с тремя своими соотечественниками начал медленно отступать на корабль. Я посмотрел на упавшего – теперь не оставалось сомнений, что мы имеем дело не с неумелыми богословами, а с серьезными, опасными противниками.

– Отсечь их! – завопил Стайс.

Через мгновение на причале завязалась схватка: звенели мечи, клинки сверкали в свете фонаря… Я рванулся было вперед, но Сесил удержал меня за руку.

– Нет! Нам нужно остаться живыми, нужно завладеть книгой.

Шумная схватка у корабля продолжалась. На палубу соседнего судна вышел сторож и вытаращился на происходящее. Уильям Кёрди, слабейший из беглецов, неловко бросился на Гоуэра, который, забыв о соглашении брать наших противников по возможности живьем, рубанул его мечом по шее, чуть не отрубив ему голову напрочь. Кёрди упал на камни замертво.

Насколько я мог видеть, оставшиеся в живых беглецы успешно отбивались, медленно и целенаправленно пятясь к «Антверпену». Мы не должны были позволить им подняться на борт. Я подошел ближе к схватке, хотя в слабом свете фонаря мог разглядеть лишь быстро двигавшиеся силуэты, белые лица и сверкание клинков. Стайс получил косой удар по лбу, но продолжал сражаться с залитым кровью лицом и ударом в живот свалил одного из моряков. Я сделал еще шаг, но Сесил снова удержал меня:

– Мы только помешаем!

Я взглянул на него. Лицо Уильяма по-прежнему было холодным, но окаменелая поза сказала мне, что он напуган. Он смотрел на мертвого человека лорда Парра, который ничком лежал на камнях в луже крови.

Николас и Барак схватились со стражником Майклом Лиманом, который действительно оказался грозным бойцом. Он попытался оттеснить их от центра боя к маленькому проходу, где мы укрывались.

– Я могу сделать хоть это! – сказал я, бросаясь к мешку Вандерстайна, который без присмотра валялся на земле. Схватив этот мешок, я бросил его Сесилу. – Вот! Присмотрите за ним! – И с этими словами я выхватил кинжал и бросился туда, где Лиман, с большой ловкостью орудуя мечом, продолжал оттеснять Барака и Николаса к проходу, нанося могучие удары и парируя их выпады: благодаря многолетним тренировкам ему это было легко. Его целью было, очевидно, отделить двоих противников от остальных, чтобы позволить Маккендрику и Вандерстайну подняться на борт. Бой рядом с «Антверпеном» продолжался, сталь звенела о сталь.

Я замахнулся кинжалом, чтобы вонзить его Майклу сзади в плечо. Услышав за спиной шаги, он полуобернулся, и в это время Овертон поразил его в предплечье, а Джек повернул свой меч плашмя и нанес ему сильный удар в затылок. Стражник, как мешок с картошкой, рухнул у прохода, а Барак и Николас устремились к основному сражению.

Теперь нас было пятеро против четверых – Вандерстайна, Маккендрика и двух оставшихся голландских моряков. Остальная команда, как я надеялся, выпивала в таверне. Внезапно один из моряков умудрился запрыгнуть обратно на корабль и протянул руку Вандерстайну, который, хотя уже и получил рану в ногу, прыгнул за ним, оставив на причале только одного моряка и шотландца.

Оказавшись на палубе, Андрес Вандерстайн и моряк перерубили мечами швартовы, удерживавшие корабль у причала, после чего моряк достал длинный шест и оттолкнулся. «Антверпен» неуклюже отделился от причала, и его тут же подхватило течение.

– Простите, братья! – крикнул Андрес двум своим оставшимся товарищам. – Уповайте на Бога!

– Остановить их! – завопил Стайс.

Но было поздно: «Антверпен» уже плыл по реке. Подхваченный течением, он быстро удалялся, вовсю раскачиваясь на волнах. Двое человек на палубе пытались управлять им, чуть не перевернув попавшуюся на пути лодку, которой еле удалось отгрести в сторону. Поток ругательств разнесся над водой, когда корабль направился на середину реки. Я увидел поднятый парус.