Хомутов, много видевший нужды в войске, исхлопотал о созыве Комитета для пересмотра Положения о войске Донском, изданного атаманом Власовым и нуждавшегося в больших исправлениях. В войске атамана Хомутова любили, одна из станиц носит его имя – Хомутовская станица, – и в Новочеркасске есть улица, называемая Хомутовским проспектом.

Атаману Хомутову пришлось выполнить очень тяжелую работу: собрать почти поголовно все войско Донское на войну, которую Россия вела с Турцией и бывшими с нею в союзе Англией, Францией и Сардинией. Война началась в 1853 году. Во время нее мужественной обороной прославился Севастополь, отчего и война эта известна больше под именем Севастопольской кампании.

Палестина, – где провел земную жизнь Спаситель, где Он учил и где Он для спасения мира принял крестную смерть, – находится на земле, принадлежащей туркам. В Иерусалиме есть храмы, построенные христианскими государствами на месте Рождества Христова, на месте Голгофы, есть дома для странников, совершающих паломничества, чтобы поклониться гробу Господню. Тысячи верующих православных людей ежегодно путешествуют туда, чтобы помолиться на христианских святынях. И вот, по приказу турецкого султана, обиженного на императора Николая I за тот разгром, который сделали наши войска в Турции в 1828 году, турки начали притеснять и обижать православных христиан. Православные обратились к императору Николаю Павловичу, прося защиты. Между тем Англия опасалась наших успехов на Кавказе и в Сибири, где русское государство подходило к Восточному океану, Франция, в которой только что вступил на престол новый император Наполеон III, была обижена на нашего государя, – и вот англичане и французы начали советовать турецкому султану объявить России войну и обещали ему помощь.

В 1853 году началась война между русскими и турками сразу и на Дунае, и в Закавказье.

Снова потянулись полки казачьи: одни на восток к Кубани, другие на запад, за Днепр, на Дунай, третьи шли на юг к Азовскому морю.

Еще не был объявлен манифест о войне, как уже донцы прославили себя славными делами. Это были донские артиллеристы донской конной батареи, бывшие под начальством лихого офицера есаула Кульгачева, отличившееся в целом ряде дел.

На Кубани

Только слухи носились еще о том, что будет война, когда в 14-ти верстах от нашей кавказской границы, на высотах между Суботанью и Огузлами, забелели палатки 40-тысячного турецкого отряда Абди-паши. Турецкая конница подошла к нашей крепости Александрополю и, рассеявшись по долине реки Арпачая, начала грабить подвластные нам армянские селения.

Чтобы положить конец неистовствам баши-бузуков, начальник Александропольского отряда решил занять селение Баяндур, около которого постоянно рыскали турки.

2 ноября из крепости Александрополя выступил отряд под начальством князя Орбелиани. В отряде этом было 7 батальонов пехоты, два дивизиона Нижегородского драгунского полка, две пешие и одна донская конная батареи. Война еще не была объявлена, и отряд шел почти без всякой разведки.

А между тем, в это самое время, уже весь 40-тысячный турецкий корпус перешел нашу границу и стоял в тех самых Баяндурах, куда мы направлялись. И вот, как только наши войска стали подходить к селению, по ним грянул залп сорока-орудийной турецкой батареи и со свистом и скрежетом начали проноситься над нашими войсками турецкие снаряды. Наши войска остановились в полном недоумении. Под целой тучей артиллерийских снарядов, крестивших воздух по всем направлениям, рядами падали солдаты. Что было делать? Атаковать с нашими малыми силами сорокатысячную турецкую армию было невозможно. Отступать в первом бою для кавказских войск было бы постыдно. И, вот, решили ждать турецкой атаки и остановились. 10 наших орудий стали на позицию и начали отвечать туркам.

«Умирать, братцы, все равно, что от ядра, что от пули», говорили солдаты. Они ободрились, а в батальоне Куринского полка даже вызвали песенников.

А снаряды падают все гуще и гуще. Турки участили убийственный огонь до последней крайности. Гибнут наши, но гибнут молча, не сдавая ни шага назад.

Наступили сумерки. Турки не поспели спуститься с гор на наши войска, и только пестрые толпы их конницы, обскакав наш правый фланг, вдруг понеслись к обозу. Там было татарское ополчение князя Мамуки и сотня донцов. Татары с дикими воплями обратились в бегство, и напор нескольких тысяч баши-бузуков приняла одна донская сотня. Начался страшный рукопашный бой. Донцы гибли под ударами турецких пик и ятаганов. Но в самое тяжелое время в обоз влетали донские пушки. Храбрый есаул Кульгачев вскочил со своими орудиями в самую сечу – и завизжала картечь. За пушками Кульгачева на выручку донским казакам прискакали пикинерные эскадроны Нижегородского драгунского полка и прогнали турок.

Наступила ночь. И вдруг, в темноте, сзади русских раздался бой барабанов. Это князь Бебутов вел свои последние силы – три батальона, шесть эскадронов и девять сотен казаков с батареей.

Турки испугались этого ничтожного подкрепления и, ночью, в полном порядке отошли за реку Арпачай. Селение Баяндур было занято нами.

Не дешево далась нам победа. Около восьмисот человек потерял наш отряд, но показали наши туркам, что они не знают, что такое отступление.

Так началась, без объявления, Восточная война. 2 ноября было дело под Баяндуром, а 6 ноября был объявлен манифест о начале военных действий.

14 ноября 81/2 тысячи наших войск под командой князя Бебутова перешли через пограничную реку Арпачай и стали на ночлег у деревни Перевали.

Была неприятная осенняя погода. Дул резкий ветер и хлопьями падал мокрый снег; холодно, сыро и неприятно было войскам. По слухам, турки уже уходили к крепости Карсу на зимние квартиры. 17 ноября во время фуражировки нижегородские драгуны открыли, что вся турецкая сорокатысячная армия стоит лагерем на высотах Баш-Кадык-Лара. Князь Бебутов решил напасть на нее.

19 ноября начался жестокий, неравный бой. С отчаянным мужеством, с необыкновенным упорством наступала наша пехота на турок. Наши солдаты под жестоким огнем захватывают турецкие позиции, сламывают турок, берут их батареи… Но турок сила. И вот, на два наших батальона Эриванского полка обрушивается восемнадцать турецких батальонов. В тяжелой, вдруг наступившей тишине, казалось, должны были до последнего погибнуть эриванцы. И вдруг в это время в тылу у турок забухали пушки и загремело русское «ура!..»

Все переменилось… Победа осталась за нами.

В тылу у турок гремели донские пушки Кульгачева. Он вместе с 3-м и 4-м дивизионами Нижегородского полка проскочил на левый фланг и здесь заметил, что деревня Гамза-Киряк не занята турками. Лихой донской офицер быстро сообразил, что отсюда он может громить турок во фланге, и, вылетев со своей батареей сюда, открыл огонь по туркам, отделенным от него глубоким и крутым каменистым оврагом. Первым же выстрелом донцы взорвали неприятельский зарядный ящик. Турки сейчас же перенесли огонь своих батарей в эту сторону, и от турецких ядер начали гибнуть нижегородцы.