Горбачев выбрал первый вариант – перестройку. Он декларировал гласность, разрешил кооперацию, прекратил холодную войну, позволив тем самым не только снизить военные расходы, но и привлечь международную помощь. Перестройка смогла лишь смягчить удар и стать основой для последующей либерализации экономики. Но поскольку резервов у страны не было, принятых мер оказалось недостаточно для предотвращения банкротства СССР.

Политолог, профессор РАН Олег Барабанов отмечает, что «увлекающаяся натура Горбачева, деятельность его ближайших соратников и помощников (Яковлева, Шахназарова и других), подталкивавших его к реформам, видимо, делали политическую перестройку неизбежной».

Встреча М. С. Горбачева и Р. М. Горбачевой в Киеве. 1989 год

Американские политики, сделавшие ставку на Горбачева, отмечали его готовность идти на решительные и даже непопулярные меры. В недавно рассекреченном докладе ЦРУ о деятельности Горбачева говорилось следующее: его «атака на неэффективность и коррупцию» способна радикально изменить к лучшему обстановку в стране; это рискованный курс, но в краткосрочной перспективе его шансы оцениваются неплохо. Впрочем, «усилия по ускорению экономического развития страны могут рикошетом ударить по самому Горбачеву», – резюмировалось в документе.

Незадолго до падения Горбачева 29 апреля 1991 года для президента США Буша-старшего был сделан еще один доклад. В нем прогнозировалось: «Утрата власти Горбачевым будет неизбежно связана с судьбой политической системы страны. Если власть захватят консерваторы, они будут искать пути сохранения империи и авторитарного правления жесткими методами. Без промедления подавят оппозицию, арестуют или ликвидируют ее лидеров, в частности Ельцина». Описывая дальнейший сценарий, аналитики утверждали, что в любом случае консерваторам будет сложно удержать власть в стране из-за отсутствия действенной программы преодоления нарастающих проблем и из-за внутреннего размежевания в стране. Попытка воссоздания Союза, скорее всего, обречена на провал, так как республики получат большую независимость и право идти своим путем.

Один мой приятель, химик по образованию, как-то сказал, что ученые открыли новый химический элемент – эсэсэсэрий. Период полного распада – 73 года.

Циники и ценности. Вся власть идет от народа, чтобы к нему не возвращаться!

С чего начинали и к чему пришли… Что заменит умерший «совок»? Майдан принес нам колоссальную утрату, масштаб которой оценить сложно даже сейчас. Мы потеряли «советское светлое будущее». Точнее, не само «будущее» (оно было потеряно еще в 80-х годах прошлого века), а образ. Тот самый образ, который с удовольствием протранслирует бабушка под подъездом любому, у кого хватит терпения ее выслушать. В этом образе оживет мороженое по 20 копеек, Гагарин в Космосе, «Весна на Заречной улице» в каждом уголке «Великой Страны». В этом образе есть пионеры «при деле», «достойная пенсия» и бесплатная (без кавычек) медицина, и мы догоняем и перегоняем США, и вообще все очень утопично с коммунистическим акцентом. Этот образ имел крайне мало общего с реальным СССР и еще меньше – с РФ, неудачно пытающейся «косить под “совок”». Зато он позволял создать в стране хоть какую конкуренцию идей, противоречия (пусть и искусственного), которого хватало для дискурса идей и развития на их стыке. Вторым полюсом идей была идея демократии и рыночной экономики с легким налетом социализма.

«Дед, я у тебя тут старую книжку нашёл. Обложка осталась только: «…оральный… екс… тел… низма». Порнуха?» – «Нет, внучек, это “Моральный кодекс строителя коммунизма”».

И вот теперь «советский вариант образа светлого будущего» оказался окончательно разрушен и, похоже, уже навсегда. Причем разрушен сразу по всем направлениям: партии, которые так или иначе паразитировали на этой теме, либо окончательно умерли, либо уверенно скатываются в маргинес (сравните совместное влияние ПР и КПУ еще в начале 2013-го года и совместное влияние всех умеренно-ностальгических партий типа «Оппоблока», «Сильной Украины» и всевозможных «левых» сейчас). Более того, РФ, которая казалась оплотом «постсоветскости» и ядром этого варианта светлого будущего, мало того, что окончательно сбрендила (что в общем для образа не так страшно – любая утопия живет на грани с шизофренией, что не мешает ей владеть умами), так еще и выяснилось, что рая земного там нет даже близко. Зато есть бандитско-полицейская власть, мастурбирующая на образ Сталина, которая к тому же агрессор, вероломно и без объявления войны напавший на нас, да еще и отказывающийся от своих граждан.

И когда в информационном поле остался только один вариант «светлого будущего», политики начали соревноваться в том, кто более «европейский», и в том, кто больше «любит армию». А также в том, кто делает это более красиво и пафосно. Но, по сути, они практически ничем не отличаются. Поэтому избирателю остается делать выбор между «зеленым», «салатовым», «изумрудным» и прочими оттенками того же цвета. Отдельные ценители, конечно, отделят один от другого, но большинству это глубоко безразлично. А значит, не из чего выбирать (если все представляют одну идею). Или же выбирать можно, опираясь на банальную мелкую сиюминутную выгоду (деньги/гречку/детскую площадку/другую полезную мелочь). Таким образом, явка на выборах будет минимальна. А на следующем шаге это означает очередной кризис легитимности власти в целом. В какой форме проявится этот кризис в реальном мире – пока неясно. Даже не хочу представить…

Выход простой и сложный одновременно: вернуть в политический дискурс принципиально новые идеи. Собственно, их мы ищем (и находим, кстати) на наших моделированиях. Наиболее успешно развиваются модели, построенные на противоречии власть VS гражданское общество. Проблема в том, что гражданское общество хоть и выросло за минувшие годы на порядки, оно все еще не созрело для системных и скоординированных реакций (за редким исключением). Другой вариант противоречия, на котором может строиться развитие – это противостояние Столицы и Регионов. Второй вариант более вероятен, но он и более рискован.

В обоих вариантах нам придется пройти через глубокое изменение политической системы и подходов к политическому процессу. И как всегда – в режиме цейтнота, умноженного на кризис, возведенный в степень происходящей войной.

Как не привести обоснованное высказывание Александра Палия в фейсбуке: «Українським націоналістом можна стати, лише прочитавши багато книжок. Не прочитавши багато книжок, українським націоналістом бути неможливо».

Чтобы понять и оценить поступки мои и моих современников, нужно жить в описываемое время и исходить из присущих жизненных обстоятельств. Особенно следует сказать, что мои друзья, так как и я раньше, были далеки от понимания украинской идентичности и других вопросов об украинцах. Я теперь, познав ее прошлое, каждое утро сотворяю молитву за благополучие своей Родины – Украины! И не только молюсь, но и, несмотря на свой возраст и болячки, тружусь «денно и нощно» за ее благосостояние! Могу с гордостью сказать: я созидательный патриот!

Основная задача состоит в том, чтобы донести до читающих украинцев информацию о той форме патриотизма, который не зависит ни от языка, ни от церковной конфессии, ни от лозунгов и разрушений памятников. А этой книге все