С развитием склероза как-то само собой забывается все плохое. Постепенно теряя зубы, понимаешь, что еда не главное в жизни. Когда смотришь на старушек, от которых когда-то был без ума, осознаешь, что не следует зацикливаться на женщинах. Боли в суставах приводят к пониманию, что нет в жизни причин бегать и суетиться. А прогрессирующая потеря слуха все чаще заставляет помалкивать. Вот так с возрастом и приходит то, что окружающие называют мудростью.

Лето не лучшее время для обобщений. Летом мы набираемся солнечного света, витаминов, визуальных впечатлений от проходящих мимо «дэвушэк». Но каждое лето – обязательно неделя дождей, которая ломает все планы и чуть-чуть позволяет опомниться. Этим летом я из-за перерыва между сложными, изнуряющими операциями «опомнился», без бесконечных поездок и дачного пребывания, обессиленным, возле собственных книжных полок и задумался о потаенном смысле наших библиотек.

На первый взгляд все просто: книги – это бумажный слепок с нашей души, в процессе жизни они накапливаются, как холестерин, и мы оказываемся перед пейзажем этих бумажных завалов, а непременная мечта от них избавиться воспринимается как неизбежный вандализм – это успокаивает совесть. Мы вывозим коробки на дачи, к букинистам, в районные библиотеки, даже оставляем «без присмотра» за углом дома… Как же обидно, когда через несколько дней на них никто не покусился! А дальше продолжаем жить, медленно заполняя опустевшие полки новыми «друзьями»…

Мое поколение выросло в условиях тотального книжного дефицита: «Библиотека фантастики» или сочинения Конан Дойля были признаком семейного благополучия, а томик Цветаевой заставлял уважать хозяина. Мы, так же, как люди, прошедшие войну относятся к хлебу, пронесли этот интеллектуальный голод до времен абсолютного книжного беспредела и растерялись, как «блокадники» в сырном отделе современного супермаркета.

Я опускаю книги, из которых мы черпаем сокровенное, таких немного, но читать по инерции получается не у каждого, да и попытка охватить необъятное опасна для нашей слабеющей психики. Тем более у писателя, который, читая книги других авторов, настойчиво ищет, что бы слямзить, понимая: чем меньше букв – тем емче слово.

Ко мне на Отрадный как-то пришел маляр, чтобы оговорить детали ремонта. Увидел книжные шкафы и сказал: «Я уже давно заметил – если в доме много книг, то люди там живут хорошие». Уточнив подробности ремонта, он взял большой аванс и не вернулся.

Беспорядочное чтение похоже на случайные постельные связи – тоже ничего не остается в памяти. Однако если уж что-то остается, то врезается прочно и надолго.

И, несмотря на веянья стихий, Литература нам всего дороже. На доме Гоголя я видел слово ВИЙ. С двумя ошибками, увы, но все же, все же…

Когда-то, попав впервые или случайно в чей-то дом, мы устремлялись к книжным полкам, тестируя хозяев на «свой-чужой», – нас охватывала либо зависть, либо радость от обнаружения своих «сокровищ». Надпись «Не шарь по полкам жадным взглядом, / Здесь книги не даются на дом!» скорее смешила и не уберегала от краж. Теперь же можно предъявлять свою электронную книгу, заполненную бестселлерами, детективами, любовными романами и историческими исследованиями, не опасаясь, что она будет «зачитана».

И нечего сетовать, что новое поколение выбирает не «пепси», а компьютеры и смартфоны! Кто на что учился! В США, несмотря на преобладание влияния технических, финансовых, коммерческих идеалов и их влияния на духовный мир подрастающего поколения, издавна существовали моральные сдерживающие основы воспитания. Понятия не только «можно и нельзя», но и «принято – не принято». Поэтому даже президентов изобличали в скрывании истины и низлагали. Это у нас настоящий президент не бывает плохим! Плохими были только – предыдущие.

Поэтому существует мнение, что настоящий американец гордится своей родиной, США, победившей Гитлера во вьетнамской войне. А вот в СССР гуманитарное образование было возможно получить только в «высших» учебных заведениях – консерватории, художественных и литературных институтах. В средней школе – раз в неделю – пение и рисование, и то не во всех… Большинство предметов практически не имели реального использования в жизни, особенно в быту (алгебра, тригонометрия…). Задача советского государства было воспитать технарей, а не культурно и широко мыслящих людей… От них для власти было мало толку, а особенно от здравомыслящих, с которыми вообще беда! Ведь они отчетливо видели гнилостность и порочность политики партии, во главе которой стояли выскочки и карьеристы, но, может, и папа-дались «настоящие коммунисты», но с узколобым, ограниченным мышлением. Был очень популярный лозунг «Книга – источник знания!», однако массовым тиражом выходили издания (трудно назвать это литературой), где на каждой странице долдонили о воспитании настоящих «Строителей коммунизма»! А если разобраться, то на «стройках века» в основном вкалывали «химики» (осужденные с условным сроком) и шабашники. Везде высшее звено, как и всю интеллигенцию, нужно было морально давить и идеологически воспитывать. Даже в медицинских институтах обязательно были кафедры марксизма-ленинизма, разъясняющие как по компартийной линии ставить клизмы и делать уколы…

У многих героев знаменитых советских детских книг есть более ранние зарубежные прототипы. Известно, что наш «Буратино» – это переписанный Алексеем Толстым итальянский «Пиноккио» Карло Коллоди. Меньше в России знают, что Доктор Айболит – тоже не слишком оригинален. В СССР считалось, что переписать буржуазную литературу с установкой правильных идеологических акцентов – это очень даже хорошо. И этим можно гордиться, не ссылаясь ни на какие первоисточники. Так, Лазарь Лагин написал «Старика Хоттабыча», используя изданную в 1900 году повесть англичанина Томаса Гатри «Медный кувшин», там молодой архитектор выпускает на волю из кувшина джинна, заточенного туда царем Соломоном, а джинн в благодарность начинает следовать за ним и исполнять его желания. На русский язык повесть была переведена в 1916 году, и Лазарь Лагин этим переводом пользовался. «Доктор Айболит» Корнея Чуковского – это переработка «Истории доктора Дулиттла» англичанина Хью Лофтинга. Доктор Дулиттл лечит животных и умеет с ними разговаривать. У него есть друзья – обезьяна Чи-Чи, сова Ту-Ту, поросенок Габ-Габ, утка Даб-Даб, Тянитолкай и др. «Волшебник Изумрудного города» Александра Волкова – это переписанный «Волшебник страны ОЗ» американца Фрэнка Баума. Малыши из «Незнайки» Николая Носова взяты из дореволюционной книги Анны Хвольсон «Царство малюток», которая, в свою очередь, опиралась на истории о сказочных существах брауни, которых придумал Палмер Кокс. Получается, что буржуазную литературу нам переводили на советский язык.

А где было гражданам СССР получить задатки гуманитарного воспитания и, не боюсь этого слова, образования? В книгах? Но большинство членов гуманитарных творческих союзов были евреями, как никак – «народ книги»… И они колебались – куда им направить свои устремления: в комму-низм или в сио-низм… Как не крути, все