Хозе промолчал в ответ. Лусия больно ткнула его пальцем в бок.

– Ты слышишь, что я говорю, папа?

– Пожалуй, будет лучше, если ты навестишь их одна, – обронил он наконец. – Я больше в Сакромонте не желанный гость.

– Что ты говоришь такое! Конечно, все будут рады тебе! – возмутилась в ответ Лусия. – Ведь там живет твоя жена, там твои дети, там у нас столько родни. И все будут счастливы видеть нас.

– Лусия, я…

Хозе остановился прямо посреди дороги, которая вела через небольшую апельсиновую рощицу.

– Что, папа?

– Видишь ли, мы с твоей матерью уже давно женаты только формально. Понимаешь меня?

Лусия подбоченилась.

– Еще бы мне не понимать, папа! Уж я-то вдоволь насмотрелась на всех твоих «тетушек» за все те годы, что мы прожили в Барселоне. Что я, идиотка какая-то? Но я решила, что вы с мамой обо всем договорились.

– Беда в том, Лусия, что твоя мать не захотела ни о чем договариваться со мной. Она ненавидит меня. Вполне возможно, Карлос и Эдуардо тоже. Наверняка они думают, что я предал их, бросил, а сам уехал с тобой в Барселону, чтобы дать тебе шанс в жизни.

Лусия округлила глаза, в ужасе уставившись на отца.

– То есть, по-твоему, это я во всем виновата?

– Нет, разумеется, нет. Ты ведь тогда была ребенком. Я сам принимал решение.

Лусия вдруг вспомнила, как они встретились с матерью в последний раз, когда та приезжала в Барселону. С той встречи минуло уже одиннадцать лет. Она вспомнила, как мама уселась рядом с ней на матрас и принялась бережно расчесывать ее волосы. Вечером того же дня Мария побывала на выступлении дочери в «Вилла Роза», и уже после концерта они попрощались на улице. Помнится, мама тогда горько плакала.

– Что бы там у вас ни произошло между собой, но я должна навестить маму, отец, – сказала Лусия непреклонным тоном.

– Конечно, – согласился Хозе и, отвернувшись от нее, понуро побрел к своему фургону.

* * *

А неделей позже Лусия миновала ворота, ведущие в Сакромонте. Ее встретило безоблачно голубое небо, белые струйки дыма, вырывающиеся из пещер по всему склону горы, тотчас же устремлялись пышными воланами вверх, к небу. И долина внизу радовала глаз в эти последние летние дни своей буйной зеленью, точно такой Лусия и запомнила ее с детства.

Потом она задрала голову вверх и посмотрела на Альгамбру. Вспомнила, как пробиралась тайком на сцену, словно мелкий воришка, чтобы поучаствовать наравне со взрослыми в грандиозном смотре-конкурсе Cante Jondo. И ведь танцевала же перед тысячами зрителей.

– А все это организовал и устроил для меня отец, – лишний раз напомнила она себе, поднимаясь вверх по пыльной, петляющей тропинке к дому своего детства. Приветливо улыбнулась какому-то старику, курившему цигарку на пороге своего дома. Тот окинул ее презрительным взглядом, видно, приняв за payo, испанку из Гранады. Всю дорогу Лусия продолжала размышлять над недавним признанием Хозе. Оказывается, много лет тому назад он попросту бросил свою жену и сыновей. И она совершенно искренне ненавидела отца за то, что он лгал ей все эти годы, но одновременно не могла вычеркнуть из памяти и то, что он сделал для нее когда-то в тот далекий вечер в Альгамбре. Да, все последние одиннадцать лет отец был всецело предан становлению ее карьеры, об этом тоже нельзя забывать.

– В конце концов, их супружеские отношения – это их личное дело, и меня оно не касается, – решительно сказала она себе, глянув вверх и увидев тонкую струйку дыма из трубы над маминой пещерой. Но вот она подошла ближе и даже издала негромкий вздох восхищения, увидев сверкающую на солнце ярко-голубую дверь на входе, вставленную в грубо сколоченный дверной проем. К тому же в пещере появились целых два застекленных окошка, под которыми расположились ящики с какими-то красными цветами.

Лусия замерла в нерешительности на пороге, прикидывая, стоит ли ей соблюсти все формальности и постучать в дверь, как положено чужаку.

– Но ведь это же твой родной дом! – тут же напомнила она себе, решительно взялась за ручку и широко распахнула дверь.

Мама сидела на кухне за старым деревянным столом, покрытым красивой кружевной салфеткой. Мария ничуть не изменилась за те годы, что они не виделись, разве что появилось несколько седых прядей в густых черных волосах. Рядом с ней сидел мальчуган лет десяти, тоже весь в черных кудряшках, он весело улыбался матери, которая шутливо щекотала его.

Но вот Мария глянула на неожиданную гостью, замерла на какую-то долю секунды в немом узнавании, потом порывисто вздохнула, прижимая руку к губам.

– Не может быть! Лусия? Я… Это ты?

– Да, мама, это я, – смущенно кивнула в ответ Лусия. – А это кто?

– А это Пепе. Ступай во двор, милый, поиграй пока на гитаре, – попросила Мария мальчика, и тот с готовностью подхватился со своего места, с улыбкой глянув на Лусию.

– Dios mio! Какой сюрприз! – воскликнула Мария, распахивая руки навстречу дочери. – Моя Лусия вернулась наконец домой! Апельсиновый сок будешь пить? Я только что выжала свежую порцию.

Мария подошла к новым деревянным шкафчикам, выстроившимся вдоль стены. Прямо по центру возвышалась чугунная раковина, рядом стоял кувшин с водой.

– Gracias, – поблагодарила Лусия. От нее не ускользнула растерянность матери, но одновременно она подумала, что с тех пор, как она в последний раз была в этом доме, все здесь изменилось в лучшую сторону. Яркий солнечный свет потоками вливался в кухню через окна, освещая недавно побеленные стены.

– Ну, так расскажи мне, как ты? И почему ты здесь? Рассказывай мне все! – Мария радостно рассмеялась, придвигая к дочери красивый резной стул-качалку. – Присаживайся!

– Наша труппа гастролирует в здешних краях. Вчера мы выступали в Гранаде, в кафе «Плаза де лас Пасигас». Народу собралось очень много.

– Почему же мне никто ничего не сказал? – недовольно нахмурилась Мария. – Я бы отдала все на свете, голубка моя, чтобы только взглянуть, как ты танцуешь.

Само собой, Лусия догадалась, почему друзья и родственники матери ни словом не обмолвились о том, что муж и дочь Марии объявились в их родных местах, но она решила не заострять внимания на столь щекотливой теме.

– Понятия не имею, мама, почему тебе ничего не сказали. Но я так рада снова приехать сюда!

– А я безмерно рада снова увидеть тебя.

– Эдуардо и Карлос дома?

– Сегодня фиеста, и они празднуют вместе с остальными жителями Сакромонте. Но если ты останешься на ночь, то утром обязательно увидишь их.

– Я не могу задерживаться надолго, мама. Вечером мы снова трогаемся в путь.

Лицо у Марии сразу же вытянулось.

– Что ж, раз так, – расстроенно промолвила она. – Но ничего! Главное – ты сейчас здесь! – Она придвинула табуретку поближе к дочери и тоже села. – Ты выросла, Лусия… Стала совсем взрослой…