Стратег с телохранителями и Палач сгрудились у лобового стекла кабины, окружив управляющего дрезиной Левшу. На что они там уставились?

– Почему баррикаду не разобрали? – спросил Стратег. Противогаз искажал интонацию, но голос определенно был недовольным.

– Их всего трое. И им запрещено покидать позицию. Приказ товарища Москвина, – ответил Палач.

Стратег покачал головой:

– Ну, раз самого Москвина.

Гончая давно подозревала, что он ни в грош не ставит руководителя Красной Линии. Впрочем, Стратег презирал всех жителей метро, некоторых терпел, а других нет. Последние, как правило, вскоре умирали.

Воспоминания не помешали Гончей протиснуться к лобовому стеклу и взглянуть на то, что заинтересовало Стратега и компанию.

Сбросившая ход дрезина медленно подъезжала к небольшой, но прочной баррикаде, возведенной чьей-то опытной рукой, вернее, под контролем специалиста. Несколько железнодорожных шпал, специально врытых под наклоном между рельсами, не позволили бы даже мощному локомотиву преодолеть эту преграду. Левша понимал это не хуже Гончей и остановил дрезину в пяти метрах от торчащих шпал.

– Что застыли? – прикрикнул на озадаченных пассажиров Стратег. – Расчищайте пути да дальше поедем. Инструменты есть?

Последний вопрос адресовался Палачу, но ответил на него одноглазый Левша. Вернее, не ответил, а молча распахнул железный ящик, на котором, как на скамье, устроились брамин с доктором. Внутри оказалась пара лопат, кирка, топор и два железных лома.

Мужчины неохотно, но все же разобрали инструменты (Палач выбрал не топор, а лом, топор достался доктору, что Гончая тоже посчитала символичным) и полезли наружу.

В кабине остались только одноглазый машинист, Стратег, который, разумеется, не стал обременять себя физической работой, и Гончая с Майкой. Не успели мужчины подойти к баррикаде, как в борт кабины что-то ударило – палка или брошенный камень, или… Но тут вскрикнула Майка, обхватив руками правую ногу. Она тут же отдернула руки и вскрикнула снова, а Гончая увидела на ее штанишках рваную дыру, а на ладошках – кровь!

Гончей все стало ясно. Удар по кабине, порванные штанишки и кровь – не могло быть никаких сомнений, что по дрезине ведется огонь. Причем с большого расстояния, если она не слышала выстрел.

Никто ничего не понял, а глухой Левша и не услышал. Он все так же смотрел на вооружившихся инструментами мужчин, замешкавшийся Стратег только начал поворачивать голову. Но Гончая не могла позволить себе медлить, когда какой-то негодяй стрелял в ее дочь!

Сорвавшись с места, она сгребла Майку в охапку, едва не вышибла дверь кабины и вместе с девочкой вывалилась на снег.

– Вагонетку с золой помнишь? Лезь под днище, заляг у колеса и не высовывайся.

Плохо, что она не заметила, откуда стреляли. Зато Майке не пришлось ничего объяснять. Девочка проворно забралась под дрезину и спряталась между колес.

Гончая упала рядом.

– Покажи ногу.

Майка показала, и у Гончей отлегло от сердца. Рана оказалась поверхностной. Пуля лишь чиркнула по ноге и содрала кожу, не задев мышцы. Можно сказать, что Майке вдвойне повезло. Тем не менее рану все равно следовало забинтовать, но аптечка дока как назло осталась в кабине, а туда еще нужно было как-то добраться.

По дрезине снова ударила пуля, и вновь Гончая не поняла, откуда стреляют. Стратег и его команда наконец сообразили, что находятся под обстрелом. Правда, не все. Брамин замешкался у баррикады, когда остальные бросились врассыпную, и вместо того, чтобы последовать за ними, лишь недоуменно крутил головой.

– Прячьтесь! Убьют! – крикнула ему Гончая, но поздно.

Так и не сдвинувшийся с места брамин вдруг выронил лопату, которую держал в руках, и опрокинулся на спину с залитым кровью лицом. Майка ахнула, взглянув на него, но ничего не сказала. А что тут скажешь?

– Не высовывайся, – предупредила ее Гончая и для верности вдавила рукой в снег.

За неимением бинтов пришлось замотать Майкину ногу скрученным полотенцем, а ей на голову снова набросить капюшон. Пока Гончая перевязывала дочь, кто-то плюхнулся на шпалы рядом с ней. Обернувшись, она увидела Стратега. Из окуляров противогаза на нее смотрели совершенно дикие глаза. Судя по такой реакции, Стратег впервые попал под обстрел. Гончей стало даже немного жаль этого самоуверенного самозваного режиссера.

– С высотки стреляют, с тринадцатого этажа, – раздался за насыпью голос Палача. – У них там огневая позиция.

– Какого черта они это делают? – зашипел на него Стратег. – Ты же доложил, что дозор предупрежден.

– Лично с комиссаром по рации разговаривал! – заверил его Палач. – Не должны они стрелять. Никак не должны.

– Так скажи им об этом! Как с ними связаться?

Вопрос явно озадачил Палача.

– Только по рации, но она в штабе.

– Отлично! – съязвил Стратег. – И что, нам теперь ждать смены вашего дозора?

– У них смена только через три дня. И потом, дрезина-то вот. А без дрезины новых дозорных не привезти.

Стратег уставился на Палача, но ничего не сказал. Наверное, у него закончились вопросы. Гончей стало смешно. Если бы не раненая Майкина нога и холод, медленно, но верно проникающий под легкий комбинезон, ситуацию можно было назвать забавной. В действительности ничего забавного в сложившемся положении не было. Снайпер, а стрелять с тринадцатого этажа высотки мог только снайпер, положит их одного за другим, как только они выберутся из-под прикрытия дрезины. И сдать назад не получится, так как любой, кто поднимется в кабину, сразу превратится в мишень.

– Объясните, наконец, что здесь происходит! – нарушил затянувшееся молчание Шериф. Он залег в сугробе за насыпью, рядом с Палачом, но, похоже, не оставил надежды перебраться под дрезину.

Стратег с Палачом не ответили ему, а Гончая не стерпела.

– Красные дорогу забаррикадировали и снайперов рядом посадили, чтобы дезертиров отстреливать.

– Каких дезертиров? – не понял Шериф.

– Тех, что с Красной Линии бегут.

– Не слушай ее, – вмешался Стратег. – Они наш груз охраняют, чтобы чужие до него не добрались.

– Видно, мы для них тоже чужие, – ответил Шериф. Оказывается, он еще был способен шутить, чего Гончая от него никак не ожидала.

– Может, измена, – предположил Палач. – Или там уже не наши.

– А кто? – рассвирепел Стратег.

Палач пожал плечами.

– Диверсанты вражеские.

Было видно, что он и сам не верит в это предположение. Стратег придерживался того же мнения, но спорить с Палачом не стал.

– Кто бы это ни был, их необходимо обезвредить, чтобы мы могли продолжить движение, – сказал он.