– А ты? Сожалеешь о том, что не можешь побывать на том поле боя, комтур? Эта битва предопределит будущее всей Цилии. А ты сидишь тут в крепости ордена и бездействуешь.

– Мне довелось повидать куда больше сражений, чем хотелось бы.

Что-то в его ответе насторожило Джакобо. Рыцарь произнес эти слова слишком поспешно. И они прозвучали неискренне.

– У тебя будут еще какие-то распоряжения? – уточнил Фораци. – Мне пора уходить.

Собственно, у комтура не могло быть никаких причин для спешки. Далия находилась вдали от мест сражений. «Неужели происходит что-то, что от меня утаивают?» – промелькнуло в голове Джакобо. Он задумался, не задать ли комтуру прямой вопрос. Фораци провел в Далии больше двух лет. Вероятно, скоро его переведут на новое место службы. Орден тщательно следил за тем, чтобы его рыцари и сановники не задерживались подолгу в одном городе. Им запрещалось пускать корни, заводить личные отношения, которые могли поставить под угрозу их абсолютную лояльность ордену.

Рыцари Черного Орла гордились репутацией, сложившейся за многие столетия со времен основания ордена: они считались людьми, безгранично верными своей организации. Приказы всегда выполнялись четко и без колебаний, а строгая иерархия не позволяла усомниться в том, чьи именно приказы необходимо выполнять. Вот поэтому комтур и пришел сюда. При повышении по службе или переводе на новое место каждый сановник ордена Черного Орла получал железную шкатулку. И даже Великий магистр не был исключением из этого правила. В шкатулке хранились документы с четкими инструкциями касательно новой должности и описанием особенностей нового задания. И в шкатулке каждого комтура, приступавшего к службе в Цилии, имелся документ о Джакобо. Не без гордости старик подумал о том, что все комтуры Цилии должны выполнять его приказы. И если его приказы противоречат приказам верховного священника, комтуры обязаны повиноваться Джакобо, а не его воспитаннику Нандусу Тормено. В документах, находившихся в железной шкатулке, это никак не объяснялось. Но в этом и не было нужды. В конце концов, рыцари ордена Черного Орла привыкли повиноваться, не задавая вопросов, а на этом документе стояла печать Великого магистра.

– Происходит что-то такое, о чем мне следовало бы знать? – осторожно поинтересовался Джакобо.

– Нет!

И снова ответ прозвучал слишком быстро. И слишком решительно, как показалось Джакобо. Вероятно, орден вовлечен в какую-то интригу. Быть может, Нандус что-то замышляет? Удар по облекшимся плотью сказочным созданиям? У Джакобо возникла мысль о том, чтобы приказать комтуру все ему рассказать, но затем он передумал. Ему следует оставаться наблюдателем. «Слепец, который должен наблюдать…» – с горечью хмыкнул Джакобо.

Першение в горле опять усилилось. Старик кашлянул, но от этого стало только хуже. Он вновь зашелся в приступе кашля. Казалось, что горло вот-вот разорвется.

– Еще вина? – предложил комтур.

Джакобо отмахнулся. Попытался подавить кашель – тщетно. Он все кашлял и кашлял. Во рту скапливалась слизь. И, возможно, кровь. Он ненавидел свое состояние. Ненавидел старость. Ненавидел ощущение, будто его тело постепенно разлагается. Как жаль, что времена, в подготовке к которым и был когда-то основан тайный орден Красного монастыря, наступили именно сейчас, когда он уже настолько стар.

– Так я пойду? – напомнил комтур.

У Джакобо больше не было к нему вопросов. А если они появятся, то достаточно зажечь две свечи, чтобы Франческо Фораци снова явился сюда. Несмотря на боль в горле, старик улыбнулся. Ему нравилось безусловное повиновение рыцарей ордена.

От тяжелой поступи комтура заскрипели половицы, затем открылась и закрылась дверь, и вскоре Джакобо услышал удаляющиеся шаги на мостовой. Что ж, хотя бы слух его не подводит. Старику даже казалось, что он стал слышать лучше, чем в юные годы. Он научился различать жильцов этого дома и соседей по шагам.

С трудом поднявшись с кресла, он проделал три шага к небольшому столику у стены, на котором стоял кувшин с вином. В коленных суставах тут же вспыхнула боль.

Джакобо налил себе вина. К нему редко приходили гости. Обучение в Красном монастыре научило его мириться с одиночеством, но с годами все труднее было оставаться одному. Ради ордена и его миссии он пожертвовал всем. По сути, этот старик не так уж и отличался от рыцарей ордена Черного Орла, живших без компромиссов и не отступавших от избранной когда-то цели. Вот только в отличие от комтуров он действовал тайно. Все в этом городе считали его нищим поденщиком, которому верховный священник в милосердии своем обеспечил безбедную старость. Нандус оплачивал комнату с видом на море и услуги женщины, которая готовила Джакобо еду, помогала старику мыться и следила за тем, чтобы у него было все необходимое для жизни.

Нандус и сам считал его всего лишь Странником – человеком в церковной иерархии, который удостоился посвящения Четвертого круга в Красном монастыре. Поднявшиеся до Пятого круга становились верховными священниками, а оставшиеся Странниками путешествовали по империи, иногда забредая и в земли ханства. Они собирали сказки, легенды и предания, которые рассказывали люди, записывали их и отправляли записи в Красный монастырь.

Странники скрывались среди простых людей – им было запрещено выдавать свой ранг. Они притворялись поденщиками, наемниками, бродячими торговцами или лудильщиками – по сути, кем угодно, у кого были причины постоянно находиться в пути. Жизнь Странников была тяжелой, но приносила удовлетворение, хотя они и не знали, зачем собирают истории.

А вот Джакобо знал. Он опустился в кресло у отрытого окна. Если бы зрение не изменило ему, сейчас он мог бы полюбоваться портом и бухтой. Увидел бы, как свет последних фонарей и бортовых огней на стоявших в порту кораблях отражается в воде.

Джакобо нравилось сидеть здесь и ждать рассвета. Новый рассвет – это новый день. Сколько Джакобо себя помнил, он всегда был уверен, что умрет именно ночью, а не при свете дня.

За окном дул ветерок, и старик зябко потер предплечья. В старости его часто знобило. От силы и напора юности мало что осталось. Лишь воспоминания… Джакобо помнил день, когда он отправился в Красную Башню, будто это было только вчера. Сокрытый в горах Мирового Хребта, этот монастырь был местом, где хранились последние тайны. Там Джакобо прошел обучение Шестого круга и удостоился ранга Стража. И только последний, Седьмой круг, остался для него закрыт. Круг Ключа.

В этом круге избранному говорили, кто сейчас обладает доступом к Запретным Покоям – месту, о котором остальные знали лишь по слухам. Там хранилась книга с записями о последних тайнах ордена.

Много лет Джакобо надеялся, что его призовут в Седьмой круг. Ключ выбирал преемника по собственному усмотрению. Но приглашение в Седьмой круг так и не пришло, и, когда Джакобо ослеп, надежды стать Ключом у него не осталось. Его предназначение – наблюдать за семьей Тормено и сообщать в орден о том, не переродилась ли в ком-то из Тормено Старая душа. И он следил за Луцио Тормено, был рядом с Нандусом, когда горела Арбора. Он осторожно направил мальчика по пути его отца.