в предательстве молодому Финну, после которого тот покончил с собой. Мы знаем, что Лакландер умер с именем младшего Финна на устах и очень переживал по поводу своих мемуаров. Мы знаем, что решение об окончательной редакции он доверил принять полковнику Картаретту. Мы знаем, что полковник забрал конверт из ящика, который позже был взломан, и отправился к старому Финну с «благой», как выразилась Роуз, вестью. Не застав его дома, он отправился искать его на реку. Потом нам известно, что после ссоры из-за ловли в чужих водах они обсуждали некий вопрос, суть которого леди Лакландер отказалась нам сообщить, хотя и признает, что ей это известно. А теперь, дружище Фокс, скажи-ка, что может так болезненно затрагивать и Лакландеров, и мистера Финна, и Картареттов? Не знаю, как ты, а я вижу только одно объяснение.

Осторожно вырулив на дорожку, ведущую к Хаммер-Фарм, Фокс кивнул.

— При такой постановке вопроса, мистер Аллейн, ответ довольно очевиден. Но является ли он достаточным мотивом для убийства?

— А кто, черт возьми, может определить, какой мотив является достаточным? К тому же мы можем иметь дело с несколькими мотивами. Скорее всего так и есть. Нужно придерживаться старого правила: ubi, quibus auxiliis, quomodo и quando[16], милый Фокс. Не будем слишком озадачиваться насчет cur[17], и будь я проклят, если quis[18] не определится, когда меньше всего на это рассчитываешь.

— Вы постоянно нам об этом напоминаете, сэр.

— Ладно-ладно, значит, я постарел и повторяюсь. А вот и машина страдающего от любви доктора. Мы подождем здесь, пока они разыскивают дамские туалеты. Шерстяная двойка миссис Картаретт наверняка окажется последним писком моды, пахнущим дорогими духами и, возможно, рыбой.

— Наверное, ей здесь одиноко, — заметил Фокс.

— Ты про кого?

— Про миссис Картаретт. Она здесь совсем чужая и вдруг оказалась в местечке, где соседи знают друг друга, можно сказать, со средних веков! Ей наверняка очень одиноко. И как бы она ни пыталась к ним подладиться, они ее просто игнорируют! А своей подчеркнутой вежливостью постоянно указывают на ее место.

— Да, — согласился Аллейн, — с этим не поспоришь. И ты абсолютно точно, хотя и не очень деликатно, обозначил трагедию, с которой так часто сталкиваются люди с лакландерами этого мира: те их просто не замечают. Скажу тебе больше, Фокс. Все они, включая и твою даму сердца, испытают настоящее облегчение и будут только рады, если убийцей полковника окажется его жена.

— Да неужели? — изумился Фокс.

— Все до одного! — подтвердил Аллейн с горячностью, которую проявлял крайне редко. — Без исключения! Для всех она — непрошеная гостья, чужая и посторонняя. А любые попытки, не важно с чьей стороны, поддержать ее только усиливали эту тайную неприязнь окружающих. Можешь мне поверить. А как дела в Чайнинге?

— Я видел доктора Кэртиса. Он уютно устроился в больничном морге и занимается вскрытием. Насчет нанесенных покойному ран ничего нового не выяснилось. Идею с чешуйками он одобрил и сказал, что поищет их на одежде и сравнит под микроскопом. Скотленд-Ярд обещал узнать о завещании покойного сэра Гарольда и навести справки о пребывании капитана Сайса в Сингапуре. Они сказали, что это не займет много времени, если кто-то из его тогдашних сослуживцев — а имена они узнают по справочникам — сейчас трудится на берегу. Если повезет, то они перезвонят уже через пару часов. Я сказал, что нас можно найти в «Мальчишке и осле» или полицейском участке Чайнинга.

— Хорошо, — одобрил Аллейн, но было видно, что его мысли заняты чем-то другим. — Кто это там? А ну-ка пошли!

Не дожидаясь ответа Фокса, он быстро выскочил из машины, но пошел по дорожке не торопясь, делая вид, что набивает трубку. Предметом столь непонятного интереса оказался деревенский почтальон, ехавший на велосипеде навстречу.

Аллейн, продолжавший набивать трубку, подождал, пока почтальон с ним поравняется, и поздоровался:

— Доброе утро.

— Доброе утро, сэр, — ответил почтальон, притормаживая.

— Давайте я захвачу почту, — предложил Аллейн.

Почтальон остановился и, сняв одну ногу с педали, оперся ею о землю.

— Не хотите, чтобы лишний раз их тревожили, сэр? — поинтересовался он с соболезнующими нотками в голосе. — Тут только одно письмо. — Он вытащил продолговатый конверт и передал Аллейну. — Адресовано покойному, — многозначительно пояснил он. — Ужасная трагедия, что и говорить!

— Что верно, то верно, — согласился Аллейн, с волнением забирая знакомый с виду конверт.

— В голове не укладывается, как такое могло случиться в наших краях, — продолжал почтальон. — Я имею в виду убийство полковника, а его все так уважали и никогда слова от него дурного не слышали. Для всех это такой удар! А как жалко жену с дочкой! Бедная мисс Роуз! Ужасно, просто ужасно! — Несмотря на искреннее сочувствие, почтальон все же не мог побороть присущее сельским жителям любопытство и поинтересовался, глядя на Аллейна исподлобья: — А вы, должно быть, родственник, сэр?

— Вы очень отзывчивый человек, — сказал Аллейн, полностью игнорируя вопрос. — Я обязательно передам им ваши соболезнования.

— Буду признателен, — сказал почтальон. — И кто бы это ни сделал, я имею в виду убийцу, его наверняка поймают! Я слышал, что делом занимается Скотленд-Ярд, потому что Берту Олифанту оно точно не по плечу, хотя с наведением порядка в «Мальчишке и осле» после закрытия он вполне справляется. Что ж, мне пора.

Почтальон уехал, а Аллейн вернулся к Фоксу.

— Посмотри-ка на мой трофей! — похвастался он.

Фокс бросил взгляд на конверт и, когда Аллейн показал ему оборот со штампом, прочитал вслух:

— «Отправители: „Брайерли и Бентвуд“, площадь Собора Святого Петра, Лондон». Издатели?

— Да. Мы должны обязательно выяснить, что они пишут. Конверт плохо заклеен, и вскрыть его не составит труда. Тем более что у нас уважительная причина. Но мы поступим иначе. Вон идет мисс Картаретт.

Она вышла вместе с Марком, который нес чемодан, теннисную ракетку и новенькую сумку для гольфа с блестящими клюшками.

— Вот, сэр, — сказал Марк. — Нам пришлось вытащить вещи из кучи, приготовленной для химчистки, но мы все нашли и забрали. Роуз сказала, что вам может понадобиться и ракетка, что, конечно, вряд ли, но мы ее тоже прихватили.

— Спасибо, — поблагодарил Аллейн, и Фокс, забрав у доктора поклажу, загрузил все в полицейскую машину. Аллейн показал Роуз конверт.

— Письмо адресовано вашему отцу. Боюсь, что нам придется попросить у вас его переписку за последнее время и, конечно, то, что приходит сейчас. Мы, безусловно, все вернем, если, конечно, не используем в качестве улик, но обещаем сохранить полную конфиденциальность. Мне жаль, но ничего не поделаешь. Вы, разумеется, можете отказаться предоставить мне это письмо,