"Привет", — сказал Верн. Он звучал как осиный улей.

Уэб проследил за взглядом Верна и увидел, что его пистолет лежит в небольшой ямке в слякоти. Он поднял его своей здоровой рукой. Он не так хорошо стрелял из этого пистолета, но, по крайней мере, он был вооружен. Теперь он мог открыть ответный огонь по этой суке Кайова! Он встал на колени, оружие было на изготовке, но когда он увидел приближающуюся женщину, то понял, что простая пуля ее не остановит.

Черт, да и шесть не остановят.

Она бросила лук. Судя по ее виду, он ей не понадобится. Сейчас она была вдвое больше Уэба, женщина почти полностью превратилась в медведя гризли. Ее одеяние разорвалось на ленты, ремень колчана оторвался. Только ее грудь и живот были лишены густого бурого меха. Глаза были человеческими, но морда — мордой, а уши округлились и переместились выше на череп. Когда она рычала, сверкали огромные желтые зубы.

Из-за боли тело Уэба стало работать в усиленном режиме, наполняясь волчьими эндорфинами и активизируя свои целительные свойства. Он еще не был полностью в состоянии оборотня, но уже был близок к этому — глаза как у собак, клыки оскалены, длинные бакенбарды развеваются на ветру.

Он напрягся, когда медведь набросился на него.

Рейнхольд стоял над первым человеком, которого он убил.

Маршал Рассел лежал на земле, пуля попала прямо в сердце, законник был убит из собственного оружия. Хотя ему доводилось убивать бизонов, уток и лосей на мясо, Рейнхолд никогда прежде даже не думал о том, чтобы застрелить человека, по крайней мере, не задумывался об этом всерьез. Да и сейчас он об этом не задумывался. Он просто действовал. Может быть, виной тому было безумие всего происходящего вокруг — перестрелка, убитые индейцы и человеческий тарантул. Может быть, это была его личная месть законнику за то, что он лишил его средств к существованию и семьи, которую он любил. Что бы ни толкнуло его на убийство, его нельзя было оправдать.

Я — убийца, подумал он.

Он заправил кольт в брюки, шипя, когда горячий ствол обжег его. Он просто плохо соображал. Поудобнее устроившись с винтовкой, он взял маршальскую и двинулся вдоль стены часовни. Он не был уверен, на чьей он стороне. Скорее всего, ни на чьей. Но если он собирался выбраться отсюда живым, было бы разумно помочь команде победителей. Никто не видел, как он убил Генри Рассела в саду. Это не играло никакой роли в том, какое решение он примет.

Чудовищный рев заставил его замереть.

Это не волк.

Он выглянул из-за угла здания и увидел источник шума — огромную медведицу, возвышавшуюся над Уэбом, когда он разряжал в нее свой пистолет. Но медведица все равно напала. Пули с таким же успехом могли быть и ошметками. Но Уэб тоже менял облик, и по мере того, как он это делал, его сила возрастала. Когда медведь навалился на него и замахнулся лапой, он смог поймать ее обеими руками и сломать кость. В ответ зверь ударил другой лапой, когтями по лицу Уэба, оставляя четыре кровавых следа, когда вскрывал его плоть. Верхняя часть одного уха отлетела как грязь, и хотя Уэб сопротивлялся, медведь был гораздо сильнее. Он кричал, когда он терзал его, кровь и сухожилия превратились в туман, который изменил цвет шерсти нападавшего.

Рейнхольд сделал свой выбор.

Он выстрелил.

Медведица вскрикнула, когда пуля раздробила ее зубы. Несколько пуль вылетели с другой стороны морды зверя и исчезли в снежной ярости. Медведь увидел его, но, когда зверь поднялся во весь рост, Райнхольд выстрелил снова. Учитывая, насколько огромной была его цель, промахнуться было нельзя. Уэб все еще продолжал бороться, и его когти впились в брюхо медведя. Зверь, казалось, был в замешательстве, не зная, на кого напасть первым, кто представляет более непосредственную угрозу. Она схватила Уэба за голову, полностью оторвав его от земли, и начала сжимать: здоровяк зарычал, когда давление на его череп усилилось. Рейнхольд снова прицелился, выверяя точность, но когда он нажал на курок, раздался лишь звук пустого патрона.

"Черт!"

Уэб собирался умереть. Но если Райнхольд сможет найти патроны маршала, то, возможно, успеет перезарядиться и спасти себя. Единственным вариантом было бежать, но он сомневался, что медведю понадобится много времени, чтобы догнать его. Он пнул мертвеца в плечо, чтобы перевернуть его на бок, затем присел, порылся в пальто, пока не нашел коробку с патронами, и перезарядил оружие. Только когда он закончил, он вспомнил, что у него в штанах лежит кольт, и он мог бы использовать его для спасения Уэба. Но ладно. Одним Койотом в мире меньше — не беда.

От странного визжащего звука у него заложило уши. Он снова скользнул за угол. Медведица вертелась, пытаясь ударить себя лапами по спине, потому что Верн-паук набросился на ее плечи, его скелетные лапки вонзились в ее тело, одна поднималась и опускалась, вонзаясь медведице в шею.

Уэб стонал в кровавой жиже, ужасно израненный, но все еще живой.

Гробовщик пришел ему на помощь.

Шиес не мог точно выстрелить.

Если бы он выстрелил, то, скорее всего, попал бы в Касу, и даже если бы он попал в человека-паука на ее спине, его пуля, скорее всего, прошла бы прямо через человеческий торс и все равно попала бы в нее. Поскольку Хайрам вел ответный огонь, Шиес не мог напасть, но для того, чтобы спасти женщину-кайова, ему пришлось подойти ближе. Во время перестрелки он сидел низко пригнувшись и не знал, где находятся остальные члены отряда, зашли ли они в часовню или нет. Снег падал очень интенсивно. Он едва мог разглядеть надгробия на кладбище. Но он видел, как Гленн зашел в часовню. Шиес разрывался между желанием спасти Касу и страхом, что они все погибнут, если он не пойдет за Гленном, поэтому он сделал глубокий вдох, перешел на бег и направился к церкви, слишком злой, чтобы умереть.

Голубая фантасмагория клубилась под земным святилищем, недоуменная муть, которая стелилась, как утренний туман, вилась вокруг возвышающегося Христа и просачивалась в каждую