– Так это вы велели их увести, – возразил горожанин, стоящий напротив, и, словно ободрившись звуками собственного голоса, продолжил уже уверенней: – Вы ж их арестовали. Вы обвинили. И рату тоже отдали вы. Это к чему?

– Я уже все сказал, – пожал плечами Курт. – В данном случае расследование заняло немного времени, и все указывает на невиновность Ульрики Фарбер и виновность задержанных. Они совершили убийство. И хотя главные преступники уже понесли наказание, арестованные были в том убийстве соучастниками…

– А она точно невиновная? – хмуро возразил низкорослый лысеющий мужичонка впереди. – Мы не то чтоб вам не верили, майстер инквизитор, просто странно это все. А еще говорят…

– Да? – сухо переспросил Курт, когда тот умолк, косясь на стоящую рядом Нессель, и горожанин решительно договорил, распрямившись, точно на допросе:

– Говорят, что с вами ведьма ходит.

– Кто говорит? – уточнил он невыразительно, почти физически ощутив, как его подопечная затаила дыхание и сжалась, с заметным трудом держа себя в руках; горожанин неопределенно указал себе за спину коротким движением – туда, где подле Официума толпились люди:

– Да вот все говорят. Что ведьма с вами ходит, и она, может, в ваше расследование примешалась. И может, это вообще она нашего инквизитора истребила… Может, и девчонка впрямь была не виновата, а вот эта… на нее глаза и отвела.

– Вот оно как, стало быть… – произнес Курт неспешно и, выдержав мгновение тишины, спросил: – Ты знаешь, что значит «expertus» и кто они такие?

– Ну… это конгрегаты такие особенные, – неуверенно ответил кто-то, когда горожанин лишь молча пожал плечами. – Вроде малефиков, только без малефиции, а наоборот. Свои как бы. Прирученные.

– В целом верно, – все так же ровно согласился Курт. – Так вот сестра Готтер – такой expertus. Вот только причинить кому-либо вред она не может – она лекарь.

– И все? – с подозрением переспросил лысеющий мужичонка. – Вот сдается мне, майстер инквизитор, что недоговариваете вы чего-то, а это знаете как… Настораживает это.

– Нет, это не все, – с готовностью подтвердил он. – Еще она улавливает людские чувства. Видит, когда человек лжет, скажем.

– Так я ж говорил, – почти торжествующе выговорил горожанин в каком-то невероятного покроя одеянии кричаще-синего цвета, более подходящем для дорвавшегося до богатства титулоносца[83]. – Вот говорил: никакая не ведьма, это он ее для расследования с собой таскает… Так, майстер инквизитор? Она вам на допросе угадывает, кто вам врет, а кто нет?

– Примерно так, – кивнул Курт, и бамбержец расплылся в самодовольной улыбке, повторив:

– А я говорил. Я же знаю, я про них много слышал. Один такой в Кельне, говорят, разнюхал, где убивали людей, а через это инквизиторы потом нашли и самого того, кто душегубствовал. Я знаю, мне деверь рассказывал, он тогда там жил. Правда это, майстер инквизитор?

– Правда, – подтвердил Курт, и горожанин пихнул локтем в бок своего соседа в похожем камзолоподобном платье, столь же дикого покроя, но уже ярко-бордового цвета:

– Слышь? Я ж говорил.

– Я то же самое говорил, – поджал губы тот, и горожанин в синем насмешливо скривился:

– Ну да, конечно. Ты другое говорил. А прав был я.

– Ладно… – протянул бордовый камзол недовольно и, выудив весьма тощий кошель, начал неохотно отсчитывать серебряные кругляши грошей.

Курт вопросительно поднял бровь, и синий бамбержец смешался, смущенно передернув плечами:

– Ну а что… Нечего спорить, если не знаешь, верно ж ведь, майстер инквизитор? А я говорил… Ну и вот…

– Верно, – подчеркнуто доброжелательно улыбнулся он, походя похлопав горожанина по плечу, взял Нессель за руку и двинулся дальше, сквозь толпу, что следила за происходящим неотрывным взором множества глаз.

До самых дверей Официума никто больше не пытался заговорить с ними или заступить им путь.

– Ван Алены явились и ушли.

Курт слушал отчет Ульмера, сидя за столом с одиноким светильником в полутемной комнате, подперев голову руками и время от времени массируя усталые глаза кончиками пальцев; насильно втрамбованный в себя ужин порывался отозваться изжогой, а голова мелко пульсировала смешанной болью – шумящей от усталости, давящей в висках, и той самой, противной, неотступной, острой, над переносицей. Нессель сидела рядом, сложив перед собою руки на столешнице и улегшись на них головой; рассеянный взгляд ведьмы вперился в дрожащий огонек над глиняной плошкой, и того, что говорилось рядом с нею, она, кажется, даже не слышала. Ульмер восседал напротив, пытаясь держать себя ровно и изображая бодрость, однако заметные синяки под глазами молодого инквизитора сводили всё его лицедейство на нет.

– Старший сказал, что в городе тревожно, и его… гм… свидетельница, подруга покойной дочери Юниуса, сообщила, что среди горожан распространяются слухи, будто сестра Готтер – ведьма и…

– С этим я разобрался, – тяжело выговорил Курт и, подумав, уточнил: – Частично и временно. Разумеется, завтра об этом заговорят с новой силой.

– Боюсь, да, – уныло согласился Ульмер. – Младший Ван Ален пожаловался, что владелец «Святого Густава» ведет неприятные разговоры о вашем самодурстве (простите, это дословно) и считает, что вы «решили припомнить былые времена», устроив массовую казнь. Ваша репутация тут сыграла не на руку… Также братья говорят, что Густав косится и на них, так как их не раз видели с вами вместе, видели, как вы вели с ними беседы, видели, что старший Ван Ален был вместе с сестрой Готтер у ратуши этим утром… Словом, идут слухи, что вы то ли наняли их, то ли соблазнили чем, то ли они что-то вроде вольных охотников на ведьм, каковые были прежде, и вы взяли их в дело… Не знаю, во что это может вылиться, майстер Гессе, но город начинает закипать, и слухи бродят один другого несуразней и опасней.

– Ван Алены остались в «Густаве»?

– Да, – отозвался Ульмер с явным неодобрением. – Сказали, мол, «пусть попробуют сунуться», и добавили, что не хотят усугублять ситуацию, а она усугубится, если они при малейшем намеке на опасность побегут прятаться под ваше крыло: в глазах горожан это лишь докажет, что братья состоят с вами в каком-то сговоре.

– В чем-то они правы, – вздохнул Курт, снова потерев глаза, и кивнул: – Что с остальным?

– Заняться окормлением арестованных я не успел: явились магистратские и забрали всех. Нужные документы я оформил ad imperatum[84]. Если хотите, можете просмотреть их лично, но поверьте, уж в чем, а в этом у меня опыт большой.

– Верю, – устало усмехнулся Курт. – За первую пару лет службы я тоже если в чем и поднаторел, так это в составлении отчетов и протоколов… Как мать убитой?