— Нам его не обогнать, — выдохнула она. — Нужно от него увернуться.

Элиот развернулся и посмотрел на огненное колесо, катящееся к ним. На несколько мгновений это жуткое зрелище зачаровало его, но он стряхнул оцепенение и понимающе кивнул.

Фиона попыталась оценить скорость вращения колеса, но оно резко вильнуло вправо, потом влево, налетело на фургончик для перевозки мороженого и отскочило назад.

— Бежим! — прокричала Фиона. — Быстрее, в другую сторону.

Они помчались по дорожке.

Тонны горящего металла со скрежетом покатились за ними, роняя искры.

Фиона почувствовала запах горящих волос — своих волос. Элиот развернулся и закрыл собой Аманду.

А потом жар исчез. Колесо прокатилось мимо. На счастье, никого из них пламя не обожгло.

Колесо налетело на главные ворота, сокрушило билетерские будки, ударилось о забор из проволочной сетки, замедлило ход, остановилось, постояло пару секунд, а потом с жутким грохотом рухнуло на землю.

В воздух поднялись языки пламени и снопы искр. Ухмыляющиеся фанерные клоуны загорелись.

Послышался дикий хохот Миллхауса.

Фиона резко обернулась.

Миллхаус стоял в десятке шагов от них, загораживая дорогу. Половина его тела почему-то до сих пор пылала. По идее, огонь давным-давно должен был погаснуть.

Фиона вовсе не хотела стоять на месте, но бежать было некуда. Все вокруг горело.

Миллхаус сделал шаг вперед.

— Вы именно там, где мне хотелось, — прошептал он. — В самой середине моего огненного кольца.

— Ты так все и задумал? — прокричала Фиона.

По идее, она должна была испугаться. Почему же ей не страшно? То ли что-то сломалось внутри ее, то ли чего-то недоставало.

— Мне сказали, что вы придете. Поэтому я подготовился. — Вместе со словами Миллхаус извергал клубы дыма. — Все будет хорошо. Я вас освобожу. Я мечтал, чтобы со мной так поступили давным-давно.

— Ружье, — прошептал Элиот. — Скажи, что оно у тебя есть.

Фиона покачала головой.

Близнецы и Аманда отступили на три шага назад, но жар от упавшего колеса обозрения все еще был слишком силен. Еще шаг — и они сгорят заживо.

Миллхаус приближался. Он поднес правую руку к левой, и она тоже воспламенилась. Он взвизгнул и расхохотался.

— Скрипка, — негромко сказала Фиона брату.

— Да! — Миллхаус карикатурно притопнул ногой, делая вид, будто танцует. — Сыграй-ка мне джигу, дьяволенок! Твоя музычка мне по сердцу. Как и огонь.

Аманда прижалась лицом к плечу Элиота и заплакала.

Для музыки не оставалось времени. Пока Элиот будет доставать скрипку, Миллхаус их настигнет.

Фиона сделала шаг вперед, встала между братом и Миллхаусом — чудовищем в человеческом обличье.

— Храбрая какая, — брызгая слюной, процедил сквозь зубы Миллхаус, полностью охваченный пламенем. — Мне говорили: ты можешь попробовать сразиться со мной.

— Пробовать я не собираюсь.

— Ты с ума сошла? — прошептал Элиот. — Что ты делаешь?

Сердце Фионы забилось спокойнее, жар внутри ее остыл. Никакому мерзавцу она не позволит сделать что-нибудь плохое ей и ее брату. Холод распространился по ее телу. Это было то самое ощущение, которое она испытывала, когда попыталась попасть дяде Аарону по голове деревянным «йо-йо».

Но с Миллхаусом ей хотелось сделать нечто другое. Она хотела остановить его навсегда.

Фиона сняла с запястья резиновый браслетик и сильно растянула его.

— Меня таким не испугаешь, девчонка.

Миллхаус шагнул к ней, роняя огонь с вытянутых рук.

— Нет! — крикнула Аманда.

Фиона бросилась вперед и увернулась от Миллхауса. Ему нужно было только обхватить ее руками — и она сгорела бы заживо.

Но за долю секунды до того, как это могло случиться, к Миллхаусу прикоснулась растянутая между руками Фионы резинка. Девочка с силой двинула резинку вперед…

И рассекла тело Миллхауса по диагонали — от левого плеча до правого бедра.

Его кожа, мышцы и кости оказали не больше сопротивления, чем паутинка.

Фиона захлопнула дверь своей комнаты и остановилась, чтобы отдышаться.

Они послушно доложили о спасении Аманды Лейн, пока бабушка везла их домой. Потом их с Элиотом бесцеремонно заперли в квартире, а бабушка с Си повезли Аманду в больницу.

Бабушка велела внукам отдыхать. Сказала, что сама сообщит об их успехе Сенату.

Фиона обогнала бабушку и Элиота и поднялась по лестнице бегом. Ей хотелось остаться одной. Ни бабушка, ни Си не спросили ее о том, как ей удалось справиться с Миллхаусом. Неужели они уже знали как? Или им просто было безразлично?

Фиона обвела взглядом комнату: глобус, три тысячи книг на стеллажах вдоль стен, письменный стол с аккуратными рядами остро заточенных карандашей и синюю механическую пишущую машинку «Корона».

Она ненавидела все это. Фиона провела здесь всю жизнь, читала, училась, но какой в этом смысл? Что толку от того, что они с братом выдержали назначенное Сенатом испытание? Судя по предсказанию тети Даллас, ей осталось жить один день — нет, даже меньше.

Может быть, все не так страшно? В конце концов, все умирают. Даже Миллхаус, которого, казалось, нельзя убить.

Ей нестерпимо было думать о нем и о том, что она сделала.

Фиона ударила рукой по глобусу, и он укатился в дальний угол и замер Антарктидой вверх. Она подошла к столу и сбросила с него все бумаги, справочники и карандаши. Пишущая машинка перевернулась, ударилась об пол, зазвенел рычаг каретки.

Это было приятно. Не нужно было думать. Бумага и карандаши не могли дать сдачи, из них не текла кровь.

Фиона подошла к книжному шкафу и начала сбрасывать на пол стопки книг — учебники истории, биографии, старинные, никогда не публиковавшиеся рукописи.

В дверь тихонько поскреблись. Элиот, как щенок, ждал ее.

Фиона готова была крикнуть, чтобы он убирался, но стоило ей разжать губы, и она ощутила вкус шоколада, и ее горло заполнилось желчью.

Она пулей промчалась по комнате, отперла дверь, пронеслась мимо Элиота и вбежала в ванную.

Успела захлопнуть дверь и добежать до унитаза.

Желудок скрутили спазмы, и река черной жидкости вылилась в белый фаянсовый унитаз.

Фиону начало знобить. Она согнулась пополам. Мерзкая жидкость лилась и лилась из нее галлонами.

Она протянула руку и едва нашла в себе силы, чтобы нажать на рычаг слива.