проснешься, прежде чем отправиться обратно в Люче. – Настоящий Данте смотрит на Таво-Данте.

– Я предлагал покончить с этим, пока ты спишь, но Данте хотел, чтобы ты почувствовала.

– Что почувствовала? – Я прижимаю руку к печати и, затаив дыхание, жду, когда рука пройдет сквозь лед, однако этого не происходит. Мерда!

Настоящий Данте надавливает на кинжал, вонзенный в мое бедро, проталкивая его глубже. Кровавая рана горит, но я не издаю ни звука. Даже дыхание остается ровным и спокойным. То, что другие воспримут как пытку, для неунывающего энтузиаста во мне – доступ к безграничному источнику магии.

– Что ты хочешь, чтобы я почувствовала, Данте?

Он подносит кинжал к лицу и крутит, любуясь, как моя кровь стекает по железу, с чувством, похожим на благоговейный трепет.

– Как твоя пара лишает тебя жизни. – Он опускает кинжал, злобная улыбка растягивает щеки. – Оказывается, если он убьет потомка Мары – любого из них, – то потеряет свою человечность.

Сердце замирает. Начинает биться. Вновь замирает.

– Как к тебе попала эта информация? – Мой тон по-прежнему ровный, хотя все внутри содрогается в конвульсиях.

– Солдато Ластра слышал вашу с Юстусом болтовню.

– Он знал шаббинский?

– Нет. Но вы говорили не только на языке колдуньи, не так ли?

Ну надо же! Не только. Но Юстус всегда рисовал печать тишины. Неужели он допустил ошибку?

– В общем, мы подслушали много всего любопытного. Самое удивительное то, что мой брат на самом деле был мне лишь наполовину братом. Думаю, даже Марко об этом не знал.

Перед мысленным взором предстает ненавистное лицо зеленоглазого стражника, и я почти жалею, что он уже помер и мне не выпадет радости вонзить меч ему в грудь. Представив себе эту сцену, я смотрю на простую белую униформу Данте. Где его золотые доспехи? Потерял во время великого побега или оделся как остальные, чтобы не выделяться?

Я уже готова спросить, когда замечаю, что только у него на задниках сапог есть шпоры. Улыбка расползается по губам, когда я понимаю, почему он без доспехов – потому что не смог воспроизвести их для остальной части своей маленькой бригады. Должно быть, по этой же причине он снял повязку с глаза.

О Данте, дорогуша, не самая острая сосулька в пещере, не так ли?

– Фэллон, что происходит? – голос Бронвен дрожит от волнения.

– Эти венерические грибки хотят использовать тело Лора, чтобы перерезать мне вены и обескровить. – Лючинцам же я говорю: – Мне понадобятся руки, чтобы пробудить Лора.

– Пробудить его? – выплевывает Таво.

– Ну разве вы не хотите, чтобы он меня убил?

Данте фыркает.

– Похоже, ты нас неправильно поняла. – Он приставляет пропитанный кровью кинжал к моему горлу. – Ему не нужно быть в сознании, чтобы перерезать тебе артерию клювом или когтем.

Глава 81

В груди холодеет так, будто сердце собрало вещички и сделало ноги и больше нечему качать кровь по венам. Пока я лежу там, осмысливая вероломный план Данте, холод пробирает до костей и наполняет вены льдом.

– Если умру я, то умрет и Мериам.

– Да. Знаю. – Данте глубоко вздыхает. – И после ее смерти я потеряю иммунитет к шаббинской магии и способность накладывать заклятия. Очень жаль, ведь я даже не успел насладиться этим умением из-за сбежавшей чернильницы. – Он вновь вздыхает. – Но я чистокровный фейри и король в придачу. Как ты однажды справедливо заметила, не так уж мне и нужна дополнительная магия.

Я отчаянно пытаюсь подобрать аргумент, который положит конец его безумию.

– Чисто технически ты тоже ее потомок, поэтому тоже умрешь. – Я блефую, но вдруг он не поймет?

Он задумчиво мычит.

– Ну если бы это было так, мы бы все погибли вместе с моим отцом. Однако же взгляни на нас.

Я облизываю губы и пробую вновь:

– Ты же понимаешь, что шаббины придут за тобой, едва рухнет барьер?

– Я буду готов.

– Они тебя убьют.

– Возможно, но, по крайней мере, я избавлю мир от мерзости, которую они создали.

Мое притворявшееся мертвым сердце резко пробуждается и начинает тарабанить о грудную клетку. Во рту привкус меди.

– Ты готов умереть?

– Да, мойя. Я готов умереть мучеником, ибо мученики становятся легендами, а легенды живут вечно.

– Ты станешь разве что поучительной историей.

Таво качает головой.

– Ты прав, Данте, она действительно стала циничной. – Он хлопает в ладоши, и звук разносится далеко и гулко. – Ну что, начнем вечеринку? Меня ждет свидание с теплой ванной и моей любимой леди в «Снегурочках».

Полагаю, «Снегурочки» – это местный бордель.

– Подтяните сюда железного монарха. – От приказа Данте шесть его копий направляются в погруженный в тень уголок пещеры.

Затем эхом разносится скребущий звук, как будто кто-то мелом рисует на грифельной доске. Кожа покрывается мурашками.

Скр-р-р.

Скр-р-р.

Скр-р-р.

– Черт возьми, Фэллон, используй кровь, чтобы освободиться! – Резкий крик Бронвен отрывает мой взгляд от кожаных веревок, накинутых на развернутые оловянные крылья моей пары. – Ну же! – Она встает, но эти сволочи прицепили ее кандалы к сцепке саней, и она падает обратно на деревянную скамью. – Скорее!

Я погружаю пальцы в рану на ноге и начинаю обводить кровью звенья цепи.

– Бронвен, если Лор убьет меня не по своей воле, потеряет ли он свою человечность? – Я понимаю, что говорю по-шаббински не только из-за шипения, с которым слоги срываются с губ, но и из-за того, как на меня смотрят оба Данте, прежде чем обменяться взглядами.

Взглядами, от которых у меня замирают пальцы и сердце.

Таво разворачивается на пятках, рука тянется к рукояти меча. Когда он достает его из ножен, я кричу:

– Бронвен, создай лозу! Таво идет…

Данте зажимает мне рот ладонью, заглушая предупреждение, но она наверняка меня услышала: глаза у нее округлились и побледнели.

Ну же, Бронвен, давай… Я спешно размазываю кровь по цепям.

– Астафь ее, и дафай закучим делку, – взвизгиваю я в ладонь Данте. – С обоими. Тока ни тогайте ее.

Таво бросает на Данте взгляд через плечо.

Умоляю, пусть их жадность окажется сильнее жестокости.

Прошу…

Черные гво́здики, поднимающиеся по широким ушам Данте, блестят, как его единственный зрачок.

– Мне не нужны никакие сделки. И она не нужна.

Прежде чем я успеваю сделать вдох, Таво бормочет:

– Буонотте, Бронвен. – И замахивается мечом.

Глава 82

Я в ужасе смотрю, как стальной меч Таво вонзается в шею Бронвен и выходит с другой стороны.

Нет, это происходит не по-настоящему.

Наверняка очередной обман. Очередная иллюзия.

Бронвен не