class="p1">Николь молчала и смотрела в окно. Жутко хотелось спать. По совету Драко она перестала принимать зелье сна без сновидений, но кошмары не позволили выспаться. На следующую ночь она проснулась с диким криком и мокрой от слёз подушкой, а несколько ночей после этого вообще не могла сомкнуть глаз. Наплевав на здравый смысл, Николь выпила зелье и смогла поспать несколько часов, но на следующий день ей повсюду мерещилась младшая Гринграсс, которая ходила за девушкой по пятам и требовала оставить Драко в покое. Рейнер не сдержалась и высказала Астории всё, что думает, забыв о том, что всё это происходило не на самом деле.

— Понимаешь, дорогая, ты можешь быть тем, кто имеет свободу целовать его, прижиматься к нему, — сказала Николь, когда лже-Астория в, наверное, тысячный раз попросила отстать от Малфоя. — Это привилегия быть увиденной с ним на улице в окружении вашей обожаемой публики. Свобода держать его за руку, когда захочешь. У тебя может быть кольцо на пальце как доказательство того, что ты выиграла. Но он приходит ко мне каждую ночь. Он целует меня, как будто я любовь всей его жизни. Он вдыхает меня. И выдыхает. Как будто я то, что поддерживает его жизнь. Когда он не приходит к тебе неделю или две, это потому, что он лежит со мной в постели. Или шепчет мне на ухо сладкую чепуху, — продолжала свой монолог девушка, искренне веря в свои слова. — Он смотрит на меня, как будто я звёзды и луна вместе взятые. Он держит меня, как будто я его сердце. Он прикасается ко мне так, как никогда, никогда не коснётся никого другого. Никогда не коснётся тебя.

Рейнер замолчала и перевела дыхание, а затем продолжила, не сводя взгляда с фикции, произведённой её больным мозгом:

— Ты можешь быть той, кто получил его клятвы, но у тебя нет того, что есть у меня. В конце концов, победитель не может забрать всё, если он не настоящий победитель.

После этих слов образ Астории испарился, а Николь замерла, осознавая, что только что разговаривала с пустотой. А после пришло и осознание того, что ни одно слово, сказанное ею, больше не являлось правдой. Малфой теперь всецело принадлежал своей невесте, а значит, что победителем стала именно она. Николь проиграла, оказавшись всего лишь игрушкой в руках Драко, когда тому было скучно.

Рейнер проплакала из-за этого весь вечер и заснула под влиянием эмоций, а на следующий день кошмары возобновились, поэтому девушка не смогла выспаться и сейчас засыпала на ходу. До Хогвартса оставалось три часа.

— Ты очень молчалива сегодня. Что-то случилось? — аккуратно спросила Араксия, не в силах больше наблюдать за прискорбным выражением лица подруги. Николь резко дёргнулась, услышав голос девушки, и перевела на неё взгляд.

— Всё нормально, просто не выспалась.

— Я слышала, что директором назначили профессора Снейпа… Это плохо?

— Нет, не думаю. Он хоть и пожиратель, но ученикам ничего не сделает. Конечно, я бы предпочла, чтобы директором стала профессор МакГонагалл, но раз выбора нет… Снейп тоже пойдёт.

— Он пожиратель смерти? — удивилась Вудс, но Николь смогла разглядеть ужас на её лице.

— Сторонников Волан-де-Морта намного больше и они ближе, чем ты думаешь.

— И в школе? Учиться в этом году опасно?

— Никто из пожирателей, находящихся в Хогвартсе, не станет убивать без соответствующего приказа. А ты к тому же чистокровная, так что можешь не переживать, — девушка успокоила подругу и замолчала, что-то обдумывая. — В конце концов, я не позволю причинить кому-то вред, — сказала Николь и повернулась обратно к окну.

Кажется, только что она нашла смысл этого учебного года да и всей её жизни в целом. Не выжить самой, а спасти как можно большее количество людей. Даже ценой собственной жизни.

* * *

Большой зал, столы гнутся от несметного количества еды. Вроде, всё, как обычно, но во главе преподавательского стола в этот раз сидел пожиратель смерти, а с двух сторон от него его заместитель с сестрой — одни из самых ярых сторонников Тёмного Лорда.

В зале стояла звенящая тишина. Повсюду виднелись запуганные лица ребятишек, которые приехали, чтобы обучиться магии, а в результате получили казарму. Десятки, сотни правил, что можно, а чего нельзя делать, начиная с 1 сентября 1997 года. Новая система наказаний за их нарушения и новые способы поощрения. В этом году изменилось всё. Из старого — название и часть преподавательского состава.

В воздухе витал страх, к которому Николь уже давно привыкла. Всем за её столом было страшно, но не ей. Рейнер — безразлично. Ей ничего не сделают. Волшебница оглянулась на полгода назад, когда и она была такой испуганной девочкой, которую заставили доказывать, что она заслуживает жить. Сейчас когтевранка — одна из лучших бойцов, которая обладает всеми качествами, необходимыми для победы — острый ум, хитрость, амбициозность, огромный багаж навыков и умений и сила. У неё было всё, что нужно для победы. Не было лишь одного — самого желания побеждать.

Всё зашло слишком далеко. Тёмный Лорд был как никогда близок к победе, а это означало конец. Умирать не хотелось, видеть, как умирают близкие — тоже. Николь понимала, что в случае победы Волан-де-Морта, её жизнь не будет иметь никакого смысла. Жить в мире, где правит психопат с твёрдым намерением лишить жизни всех, кто не подходит под его стандарт? Нет уж, увольте.

Если победа будет за Гарри Поттером и авроратом… Что ж… Тогда Рейнер может смело прощаться с жизнью, поскольку её обвинят в предательстве и измене. В лучшем случае её приговорят к казни, в худшем — к поцелую дементора.

Ни один из исходов этой войны не удовлетворял девушку.

За своими раздумьями она не заметила, как ужин закончился, а все ученики разошлись по своим комнатам. Николь вздохнула и встала из-за стола, бросив взгляд на дверь, и заметила там светлую макушку. На лице когтевранки появилась улыбка, но тут же спала, когда Рейнер увидела их сплетённые пальцы. Драко вёл Асторию за руку, как и подобает жениху.

«Я женюсь на Астории, а ты… Я верю, что ты встретишь достойного юношу».

Точно. Она же теперь совсем одна.

* * *

Первый учебный день начался слишком быстро, не давая Николь времени привыкнуть к новому школьному режиму. Отныне находиться в коридорах в неучебное время было запрещено, а комендантский час начинался на два часа раньше. Многие ученики выражали своё недовольство и жаловались. Нашлись даже такие смельчаки, которые пошли со своими жалобами к Снейпу. Правда, новый директор