Пока кухарка отвернулась, умыкнул баночку с пастой со стола. Справедливости ради, надо сказать, что баночка была маленькая, да и неполная. Заметив сие непотребство, Лимка бросила кастрюлю и, размахивая недооблизанной ложкой, кинулась за нахальным экспроприатором. Тот рванул во двор, Лимка за ним. Эту картину мы, то есть — отец, Димар и я, узрели во дворе.

Прижимая к груди трофей, бежал мальчишка, за ним, с грозно поднятой ложкой, неслась Лимка, выкрикивая что — то малопонятное. Мы, остолбенев от этого зрелища, только молча наблюдали этот забег. Правда, закончился он вскоре, парочка скрылась за сараями. Я ожидала крики, шум, драку, но все было тихо. Я не выдержала и тихонько двинулась в том же направлении. За мной, давясь от смеха, шли отец и Димар.

Бегуны обнаружились за сараем. Сидя на земле, они молча передавали друг другу единственную ложку, которой черпали пасту из банки, и, с неописуемым удовольствием на перепачканных моськах, поглощали уворованное лакомство. Господи, да они даже без хлеба ее едят! Вот же любители сладкого. Мы осторожно отступили назад, стараясь не захохотать в голос. Ладно, Минька, что возьмёшь с него, пацан двенадцатилетний, да ещё и из приюта, но Лима — то! Мало того, что она старше мальчишки на пять лет, так ещё она периодически начинает мнить себя барышней — невестой. Правда, обычно такие периоды у нее кратковременные и заканчиваются вот такими детскими выходками.

Но в целом, пасту одобрили все. Папа даже спросил, могу ли я приготовить такое на продажу. Приготовлю, конечно, чего ж не приготовить. Тем более, в отличие от меренг, там почти никакой возни. Но и меренги мы тоже сделали. И это батюшка тоже заказал для столицы. Хотела сделать яблочный зефир, благо яблок было нынче много, ранние сорта уже шли потоком, но не нашла здесь ни желатина, ни агар — агара. А как получать желатин из хрящей — я не знала. Надо будет поспрашивать отца, возможно в приморских странах, куда он пойдет с кораблями в этот раз, будет агар — агар, его ведь из водорослей добывают. Но как именно — не знаю. Так что пока яблоки шли на повидло и на сушку. Повидло готовили и для себя и на продажу.

Нынче у нас в поместье ничего не пропадет, все идёт в дело. Да и овощные консервы тоже шли ходом — икра кабачковая и баклажанная, маринованные помидоры, лечо, кетчупы. В стеклянных банках все это смотрелось очень ярко и красиво. Часть банок оставила для своей кухни, остальное готовила на продажу. Я посоветовала отцу организовать приёмку пустой тары, так будет дешевле, чем каждый раз заказывать новые, но для начала надо срочно получить патенты на зажимы и крышки для банок.

Папа сказал, что перед отъездом заказал ещё партию банок у стекольщика и зажимы в скобяной лавке. По приезду в столицу он сразу отправит мне их в поместье. Это очень даже хорошо.

Вот так, в суете и заботах, шла наша жизнь в долине. Неумолимо приближалась уборочная страда, будем пробовать наш комбайн. У меня от нетерпения и любопытства аж зудели ладошки, и как мне кажется, не только у меня. Мирко тоже все возился с новинкой, то подкручивая, то подтягивая что — то в глубинах нашего шушпанка, не могу по другому назвать это чудовище на колесах.

А ещё, наконец, созрели наши спиртовые духи. Теперь, с добавкой натуральной амбры, наши самопальные духи не уступали французским. Во всяком случае, они были полностью натуральными. Надиша расписала флакончики для духов невиданными рисунками. Мне показалось, на одном из рисунков я опознала жар — птицу. Неужели и у них сказки походили на наши, земные? Но красота была неописуемая. Кстати, деньги за расписанные в прошлый раз флаконы и баночки, за вычетом стоимости тары и красок, я отдала полностью Надише. Она была очень рада и растрогана, для провинциальной деревни это были весьма неплохие заработки.