в сознаниях гоаулдов особое место. И все же Гера сомневалась. Она была маткой, королевой с генетической памятью не только системных лордов, но и патриархов. Лишь лучшие из лучших поднимались на такие вершины. Более того, не было бы преувеличением сказать — особенные, отличные от других гоаулды достигали этого.

На одного патриарха приходились сотни системных лордов, на каждого из них приходились тысячи владык, а на тех бессчетное число правителей. Само собой, большая часть всей этой массы гоаулдов варилась в собственном соку и жила сама по себе, хоть о какой-то пародии на бледное подобие примитивной феодальной лестницы можно было говорить лишь в отношении звездных лордов. Да и то в смысле контроля обширных объемов космоса возле своих миров, на которых обитали вполне себе независимые системные лорды, владыки и правители. Хотя, вернее тут было говорить не о контроле, а о возможности наносить удары, используя свои планеты в качестве опорной базы для кораблей. Грубо говоря, все сводилось к возможности оперативно пополнять запасы наквадаха, уходящего тоннами во время сражений. Если такая возможность есть — можно собирать дань. Если нет, сиди и копи на рейд или войну.

Тот же Юпитер весьма и весьма формально занимался большей частью принадлежащего ему объема космоса. По сути, у него имелись две концентрированные области своих планет на западе и востоке галактики, в которых он правил полноценно, но лежащие между этими центрами миры… походили на редкую цепочку капелек между парой луж. Формально это все считалось единым владениями Юпитера, но на практике его закрома регулярно пополняли лишь наиболее слабые, трусливые и близко расположенные к его промежуточным планетам правители.

Гера все это знала и понимала, но никак не могла донести до Зевса простую мысль — Юпитер слишком слаб на востоке, он не станет слишком уж сильно цепляться за имеющиеся там владения. По мнению Геры, Юпитер не может не понимать очевидного для нее, он все же патриарх! Значит, что? Правильно, он попытается компенсировать потери с востока приобретениями с запада. И, опять же, для Геры это было очевидно, затеянная им возня с Зевсом была частью плана. Но ее лорд этого не понимал! Для него мысль заранее смириться с потерей сотни полных планет выходила за грань возможного. Как можно не биться за такое до последнего? Для Зевса ответ был однозначен — никак!

— Твой удар в тыл системным лордам обессилит нас и не даст восстановиться им.

— Вот именно, Юпитер успеет зализать раны раньше и добьет их, но пока он будет делать это, я соберу новый флот, а он ослабнет, — Зевс довольно кивал, надеясь на то, что хоть в этот-то раз до Геры дойдет.

— Даже если так, нам не хватит ресурсов и времени. Давай начнем наращивать силы прямо сейчас, — отвечала она. Разговор зацикливался и выходил на новый круг.

Так бы он и двигался по накатанной колее, ни к чему не приводя, если бы не действия Александра. Из поступающей Зевсу информации Гера сделала собственные, в определенном смысле парадоксальные, но куда более верные выводы. Пусть и с оговорками, но она догадалась о том, что Сварог свергнут, а не сменил носителя. Она восхитилась стремительным захватом миров Перуна, хоть и не поняла, как именно новому лорду удалось расправиться с бывшим владыкой. Впрочем, ее это не слишком интересовало, важнее было то, что она увидела потенциал, увидела того, кто, по ее мнению, мог стать патриархом. Когда агенты донесли о силах новичка, Зевс понял, кто стравил Жамсарана с Руевитом и начал действовать.

Терпеть такого конкурента он не собирался. Не теперь, когда вот-вот должна была осуществиться его мечта. Алакеши обнаружили силы Орлика, тому было ближе до Руевита, и Зевс начал действовать. Гера попыталась обратить его внимание на то, что сведений может быть недостаточно, но не преуспела. Правда, она не очень-то и старалась, куда больше ее занимали собственные планы. В том, что новичок обладает много большими возможностями, чем удалось установить, она не сомневалась. Зевс спешил разделаться с выскочкой и воспользовался первым подвернувшимся шансом разбить его флот. Что ж, ему это вполне удалось, но заплаченная за это цена и увиденное на планете заставило его не только вернуться на Олимп. Все же идиотом он не был, и понял — так просто разделаться с выскочкой не выйдет.

Скрипя зубами и смиряя чувства, Зевс решил начать переговоры. Он отправил посланца, но это не помешало ему сорваться на Геру, не вовремя попавшуюся под руку. Потому та и стояла сейчас за троном, ожидая доклада посла. Потому и дулась, но не уходила, желая услышать все лично. Двери тронного зала Хатака распахнулись, и вошел Павсикакий. Не один, а с парой охранявших его джафа. «Какой-то он странный», — подумала Гера, но закончить мысль не успела.

— Мой бог, — рухнул на колени посланец и уперся лбом в пол. — Простите, мой господин, но это ужасно. Я не осмеливаюсь произносить такую ересь. Не смею…

— Подойди, — приказал Зевс.

Павсикакий вскочил и засеменил к трону. Пара джафа из его сопровождения пошли следом. «Что делают тут эти воины?» — послала мыслеобраз Гера. Но могла бы и не суетиться. Зевс дословно повторил ее вопрос.

— Они говорили с этими мерзкими велесеидами, они не посмели сказать мне их слова, но я боюсь, они услышали даже больше, чем Велес сказал мне, — Павсикакий вновь шлепнулся на колени и принялся стучат лбом об пол и рвать волосы на голове.

— Прекрати истерить! — темно-сине, похожие на грозовые тучи глаза Зевса вспыхнули подобно молнии. — Ты мой голос и позоришь…

— Мой бог, мы заслуживаем самой суровой кары! Вам надлежит казнить нас! Мы не убили себя сами лишь из-за долга! Мы были обязаны донести вам обо всем услышанном и уведенном в логове этого демона! — взвыл Павсикакий, перебивая самого бога

— Да что там, сам Анубис вернулся, что ли? — пробормотала Гера и поежилась. Поведение посланца, особенно на фоне совершенно лишенных эмоций джафа, бледных и двигающихся словно марионетки, порождало сильнейшее желание разобраться. Рабов можно и позже наказать, сейчас надо узнать все возможное о враге.

— Замолчи. Встань и подойди, — голос Зевса грохотал металлом, глаза сияли и в целом он производил внушительное впечатление могущественнейшего из богов. Видимо, это помогло Павсикакию собраться.

«Вон, даже джафа чуть порозовели и оживились», — удовлетворенно отметила Гера. Посланец деревянной походкой приблизился к трону, его руки тряслись, пересохшие губы подрагивали, безумные глаза отражали внутреннюю… «Борьбу», — сообразила Гера. Она мгновенно ускорила работу нервной системы, подавила мешающие думать эмоции, и сразу же смогла почувствовать чудовищную концентрацию наквадаха рядом.