третий курс, думать там особо долго было не о чем. Декан Спраут уже наверняка записала меня на свои самые любимые (после гербологии) предметы, но они мне не подходили совершенно.

В принципе, ученики выбирали дисциплины согласно следующим традициям: гриффиндорцы — по причине общефакультетской направленности — и хаффлпаффцы похрабрее шли на уход за магическими существами. Лентяи, желающие полной халявы, занимались маггловедением. На прорицания отправлялись слизеринцы, предпочитающие исконно магические области знаний, студенты, одаренные именно в этой дисциплине, а также... ничего не смыслящие в искусстве "прозреть будущее" лентяи. Нумерологию брали совсем уж упертые в чистую науку товарищи с Рейвенкло и все те, кто мечтал достигнуть мастерства в рунах, ритуалистике и зельеварении, то есть тех магических областях, которые требовали серьезных вычислений. Ситуация с древними рунами была аналогичной.

Маггловедение, прорицания, УЗМС считались легкими предметами. Руны и нумерология — сложными. Таким образом, если выбор по тем или иным причинам оставался на совести самого ребенка, набор лентяя состоял из маггловедения и УЗМС. На противоположном "полюсе" лежали руны, нумерология и какой-нибудь третий предмет. Но не маггловедение. Уникумы вроде Крауча, взявшие все сразу предметы, встречались в среднем раз в поколение. В этом, вон, Грейнджер попробует.

Ни УЗМС, ни прорицания (хотя это было бы особенно цинично и глумливо по отношению к Трелони) меня совершенно не прельщали. Летать на гиппогрифах — это, конечно, наверное, очень здорово, но ни троллинг Трелони, ни попытки погладить какую-нибудь "милашку", желающую пообедать твоими внутренностями, не стоят потерянного времени. Ведь реальной пользы от этих предметов (кстати, именно на такой набор подписали Поттера) нет никаких. А на счет полета… Я все еще надеюсь раскрутить Волдеморта на секрет заклинания или способа, которым пользуется он и Снейп.

Руны, ритуалистика (которая не преподается, но это можно добрать в Выручай-комнате) и математика, пусть и такая, — вот что важно и что нужно изучить хоть как-то до седьмого курса. Поэтому никаких УЗМС и прорицаний — учить буду только нужное или полезное.

А вот третьим предметом я решил взять маггловедение. Неожиданно? Глупо? Отнюдь.

Дело было не в том, что я хотел схалявить или собирался узнать что-то о жизни магглов в Британии. Это — так просто смешно! Я, иностранец, и то, наверное, могу рассказать больше, точнее и полнее, чем местный препод маггловедния. Что нынешний, что прошлый. Достаточно вспомнить, как эффектно волшебники прячутся от магглов. Нет, причина была совсем иной.

Любое преподавание, тем более столь политизированного предмета, как история, литература или, в данном случае, изучение магглов, призвано форматировать подрастающее поколение таким образом, чтобы оно максимально удобно для власть придержащих влилось в уже состоявшееся общество. Слушая то, чему и как учат, можно понять, каким именно хотят видеть правители новое поколение. Зная, каким хотят видеть, какие навыки и компетенции требуются, можно сделать шаг назад и рассчитать, как именно правители видят будущее, на что направлены их усилия и чего на самом деле они хотят добиться. Истинные, а не декларируемые цели. То, что делается, гораздо показательнее в этом плане, чем любые речи, которые говорятся с трибун. В будущем я не собираюсь быть "травой покосной", так что направление политического развития страны мне знать жизненно важно.

Впрочем, на всякий случай, я не стал тратить время на споры с продавцом и купил учебники сразу по всем предметам за третий курс. Из пятисот галеонов у меня осталось после всех покупок всего триста пятьдесят, но мне было не до этого — я опаздывал на поезд.

Зачем было так спешить? Ведь, в принципе, можно же было бы опять надругаться над своим вестибулярным аппаратом и отправиться в школу на "Ночном рыцаре"? Да, можно было бы, если бы не одно но. И звалось оно — дементоры. В этом году из-за Блэка школу будут охранять стража Азкабана. Пожиратели душ. А я против них, несмотря на все свои магические дары — никто. Ни патронуса, ни каких-нибудь некромантских заклинаний упокоения у меня в резерве пока нет. А ведь дементоры — определенно нежить во всей своей красе.

"Эх, как бы мне сейчас пригодились родовые знания! Почему ничему такому Крэбба не учили? Рискнув воспользоваться "рыцарем" я могу просто банально не дойти от Хогсмида до Хогвартса. Сожрут-с. Так что поезд и только поезд. Наверное, для лодочек и кареток кто-то откроет в цепи дементоров проход. Скорее всего, этот кто-то очень любит лимонные дольки."

На поезд я успел в самый последний момент, вскочив на подножку лестницы заднего вагона уже тогда, когда колеса состава стронулись с места. Ни Малфоев, ни Крэбба, ни кого-либо еще знакомого из взрослых или детей я на перроне не видел. И это было хорошо. Не желая переться к "барсукам" через весь поезд, я спокойно устроился в обычном маго-пассажирском вагоне. Был, к моему удивлению, и такой.

Хотя, если подумать, ничего поразительного в этом не было. Никто не будет создавать отдельную железнодорожную ветку через всю страну (хотя тут, скорее, даже больше — целую индустрию) лишь только для того, чтобы четыре раза в год отвезти по линии Лондон — Хогвартс аж пять сотен пассажиров. Экспресс отправляется с вокзала Кингс-Кросс и идет через Англию до самой северной Шотландии. И Хогсмид там далеко не конечная остановка, хотя детям и может показаться, что это именно так. Просто в сезоны массовой миграции недорослей состав делает очень долгую остановку около этой деревушки.

Канонное угнетение детишек дементорами имело место быть, но меня никак не затронуло. Почти. Просто, когда за окном мелькнуло что-то похожее на драный черный плащ, я ощутил нечто… необычное. Нет, это было не чувство общности или приязни. Нет. Наиболее точно это можно сформулировать как-то типа: "материал-с-чем-можно-работать". А нападение? Среди пассажиров оказалось достаточно взрослых и опытных магов, чтобы отогнать нежить прочь. Патронусы, пусть и не телесные, получались у половины. Да и не лезли дементоры особенно сильно в наши вагоны. Похоже, сосать детишек, в том числе и Поттера, им было гораздо приятнее.

Порадовали меня и кареты. Точнее, не сами кареты, а те зверюшки, которые в них были запряжены. Черные одры, похожие на обтянутые матово-черной кожей лошадиные скелеты, несмотря на свой химеричный вид, были живыми существами. Я за лето навидался достаточно смертей, чтобы рассмотреть и целый конный полк фестралов.

Прошло распределение. Опять по десять-одиннадцать человек на факультеты, и опять мне было совершенно все равно: вопрос коммуникаций с новыми подростками — это вопрос будущего. Поприветствовали и пожелали удачи двум новым профессорам — Люпину и Хагриду.